Меридианы штурмана Барка

   Было принято решение отправить в Корею, мастера по утрясанию конфликтов, министра иностранных дел Андрея Громыко. Почему-то решили отправить его на корабле. На флот пришел приказ подготовить корабль для перевозки столь важного переговорщика. Причем

не какой-то там ракетный крейсер, а скромный эсминец. Возможно, такое решение было принято из тактических соображений – не давить на собеседников демонстрацией военного могущества.

   В бригаде к миссии в Корею начали готовить эсминец «Бурливый». Корабль срочно выкрасили от киля до клотика, и он сверкал как новая копейка. Всем матросам выдали новые тельняшки и рабочее платье. Покрасили даже пирс, к которому был ошвартован корабль.

   За три дня до предполагаемого выхода, у штурмана эсминца случился приступ острого аппендицита и его увезли в госпиталь. Штурманом на переход прикомандировали Сергея. В течении двух часов начальник политотдела дивизии инструктировал его о чем можно говорить с Громыко, а о чем нельзя, если высокое лицо зайдет в штурманскую рубку.

   В ночь перед  днем «Ч», к противоположной стороне пирса, где стоял «Бурливый», подошел танкер и начал заправлять эсминец топливом. И тут сработал закон бутерброда, который, как известно, всегда падает маслом вниз. Лопнул шланг, через который закачивали мазут в топливные цистерны эсминца. Пока останавливали насосы на танкере, мазут основательно испачкал свежеокрашенный борт «Бурливого» и образовал лужу на пирсе площадью около десяти квадратных метров.

   Работы хватило на всю ночь. Мазут собрали с пирса, затем мыли  борт и пирс горячей водой со стиральным порошком, протирали спиртом, снова все перекрашивали… Но на следующий день Громыко и сопровождающие лица на корабле не появились. В кремле передумали и отправили делегацию самолетом. Матросам велели новую робу сдать на склад. Сергей собрал  вещи и вернулся на свой корабль…

   Спустя несколько дней, после отбоя, в каюту к Сергею вошел Судаков, он дежурил по кораблю:

   - Рано ты спать улегся.  Ступай на «Бурливый», комбриг вызывает.

   Постучав в каюту, на двери которой висела бронзовая табличка с надписью «флагман», Сергей переступил высокий комингс:

   - Товарищ капитан 1 ранга лейтенант Барк по Вашему приказанию прибыл.

   - Вот, хорошо. Садись, сегодня будешь пить чай с комбригом. Ты мне сына напоминаешь, такой же ершистый. Кстати,  он курсант второго курса штурманского факультета. Да ты садись на диван не стесняйся. Бери вот печенье, сахар, лимон.

   Комбриг налил в свободный стакан черного чаю, подвинул Сергею. Тот сел на краешек дивана, отхлебнул из стакана, обжегся и поставил его на стол.

   - Что обжегся? Да, чаек горячий. А ты положи в стакан варенье, будет в самый раз. Да ты пей, пей. Я то уж стакана три выпил.

   Наконец  капитан 1 ранга закончил чаепитие и пересел к Сергею на диван.

   - Давно хотел с тобой поговорить. Вот не могу понять, что у тебя за тяга такая на лодки? Что может прельщать молодого не глупого офицера служба в этой консервной банке?! Что напердели тем и дышат! Карьера? Перспектива роста? Так и у нас она не хуже. Нравишься ты мне. Я вот что тебе предлагаю. На соседнем сторожевике освобождается

место помощника командира. На эту должность  будешь назначен ты. Через два месяца, отправляю тебя в Питер на высшие офицерские классы.  По возвращению назначаю старпомом на эсминец. Через год – командир эсминца, еще через год – командир БПК.

Потом академия. Ты знаешь, у нас ведь уже авианосцы строятся…. Как тебе такая перспектива? Пока я комбриг, я тебе это обеспечу. Ну, чего ты молчишь?

   - Да, товарищ комбриг, заманчиво.

   - Вот. А на лодку уйдешь неизвестно, как там обернется. Здесь ты уже себя зарекомендовал, квартиру тебе дали….

   - Не квартиру, а комнату, товарищ комбриг.

   - Приедешь с классов, получишь отдельную квартиру, Не все сразу.

   - Я подумаю, товарищ комбриг.

   - Вот, думай. На то у тебя и голова, на мой взгляд, не глупая. Ну, давай, включи чайничек, выпьем еще по стаканчику.

   И продолжились рассказы о разных курьезных случаях, которых у комбрига было не мало за годы службы на флоте. К часу ночи Сергею пришлось напрягать всю силу воли, чтобы не уснуть здесь прямо на диване. Часа в два, наконец, отпустили его восвояси.

 На следующий день Сергей рассказал командиру, какие перспективы рисовал ему комбриг, если он согласится не уходить на лодки.

  - Вот и оставайся. Комбриг хоть и самодур, но слово держит. А лодки он правильно назвал консервными банками.  Ты хоть мне толком то объясни, чего ты туда так рвешься?

    - Понимаете, Николай Семенович, я два раза по два месяца проходил практику на подводных лодках. Там совсем другая атмосфера, семейная что ли. Командир как отец, а экипаж – семья. Может специфика службы этому содействует или традиции, ведь жизнь всех зависит от любого члена экипажа. Как говорил Гаджиев: - Нигде нет такого равенства…. как среди экипажа подводной лодки. Где все либо побеждают, либо умирают.