Меридон, или Сны о другой жизни

— Игра как раз пошла, — возбужденно кричал капитан. — Я чувствую, что счастье возвращается ко мне, черт меня побери! Играем на обе ваши фермы, Майкл!

— Против чего? — торжествующе согласилась я.

— Майкл, — пытался остановить меня Уилл, в его голосе слышалась настоящая боль.

Слуга наполнил опять мой стакан, и гул голосов будто стал удаляться. Я молча прокляла вино, ведь я была еще слишком слаба после болезни.

— Против всего, что у меня есть, дьявол его возьми! — кричал капитан.

Раздался приветственный рев, и подбадривающие крики из толпы донеслись до моих ушей:

— Давай, давай, старина! Постарайся выиграть! Мы с тобой!

— Играю! — чуть запинаясь, сказала я.

Я передвинула бумаги на Вайдекр обратно на середину стола, и капитан Томас набросал несколько слов на листке бумаги, услужливо принесенном слугой. Боб и Уилл добавили свои расписки.

— Ваша раздача, — сказал мне Боб и протянул колоду.

Я глубоко вздохнула и заскользила пальцами по рубашкам карт. Сначала ничего не чувствовалось. Я все свое внимание сосредоточила в кончиках пальцев. Было вполне возможно, что колода не крапленая, шулеры могли полагаться только на свои перемигивания во время игры и на незамысловатый трюк с раздачей то снизу, то сверху колоды.

Но тут же мои пальцы нашли это. Крохотная шершавость сбоку, будто несколько наколов тончайшей иглой, нарушила однообразие колоды. Иногда эти наколы располагались слева, иногда справа, я пока не знала, что это значит.

— У вас сердитый вид, — заметил капитан Томас, — вам нехорошо, Майкл?

— Я чувствую себя немного… — Я старалась с трудом выговаривать слова, и это не было полным притворством. — После этой игры я оставлю вас, джентльмены, как бы ни развернулись события. Я непременно вернусь завтра.

— Конечно! — вскричал Боб. — Я и сам изрядно устал. Но что вам сейчас нужно, парень, так это хорошего кларету. Кларет — незаменимая вещь для раннего утра.

Слуга убрал мой стакан из-под шампанского, поставил на стол чистый и налил его до краев красным вином. Уилл сидел неподвижно.

Пока они суетились вокруг меня, я продолжала спокойно тасовать колоду. Я думала об отце. Теперь я думала о нем совершенно по-новому, с какой-то даже гордостью. Он играл на перевернутых бочонках, на чем придется, и ставка была пенни, но его шулерство было мастерским по сравнению с игрой этих завзятых мошенников. Если отец был трезв, он просчитывал все: и количество вышедших карт, и все оставшиеся на руках козыри, а раздавать он умел так, что безошибочно знал, кому какие карты достались. Пока шулеры потягивали вино и рассуждали о том, в меру ли оно холодное, я быстро прикинула карты. Каждому по семь карт, игроков четверо, значит, сильной должна быть каждая четвертая карта; поскольку Уилл сидит напротив меня, это должны быть вторая, шестая, десятая и так далее. Я нащупала меченые карты, видимо, это были тузы, короли, дамы и валеты.

— Вы готовы, Майкл? — спросил Боб.

Я бросила на него осторожный взгляд. Нет, ни о чем не подозревая, он улыбнулся капитану, как бы говоря: «Ну, теперь они у нас в кармане».

Я взяла поудобнее колоду и приготовилась раздавать.

— А срезать? — напомнил мне капитан.

— Ах да, — вспыхнула я.

В этом клубе было принято срезать карты перед раздачей.

Отец знал этот трюк. Он всегда говорил, что в руках хорошего игрока колода и после того, как ее срежешь, останется в полном порядке.

Я быстро оглянулась вокруг. На нас никто не смотрел, за соседним столиком громко обсуждали поданный счет, и все внимание было устремлено туда.

— Что там? Какие-то неприятности? — спросила я у капитана, кивая в сторону столика.

Капитан посмотрел туда. Я быстро перехватила карты; верхнюю половину в левую руку, нижнюю — в правую. Затем слегка сместила карты, зажатые в правой руке, и протянула капитану.

— Ничего особенного, — сказал он, отворачиваясь от столика, и сдвинул протянутые ему карты по подсказанной мной линии.

Сам того не подозревая, он возвратил мою тщательно перетасованную колоду в ее первоначальное состояние. И никто ничего не увидел.

Мне казалось, что сердце бьется у меня в ушах, да так громко, что, наверное, слышно даже на улице.

Я метала карты с некоторой неловкостью. Уилл неторопливо брал свои, и я увидела, как постепенно расширялись у него глаза. Но рука, потянувшаяся за стаканом, была тверда.

Разумеется, он выиграл.

Капитан тщательно разглядывал свои карты, таращился на карты Уилла. Свои я старалась держать низко под столом, чтобы он не заметил на них отметок. Я видела, как эти двое сигнализировали друг другу о трефах и пиках, о червях и бубнах, но это не имело никакого значения. У Уилла в каждой руке были тузы, короли и дамы. Остальные картинки я раздала всем играющим для некоторого оживления игры.

Они не смогли уличить меня. Все прекрасно видели, что я честно тасовала карты, к тому же потом колоду срезали. Какие могли быть сомнения?

Я пошла своей последней картой, капитан побил ее, и это была его третья взятка. У Уилла их было пять, у Боба Редферна три, у меня две. В карты Уилл играл действительно ужасно, при такой раздаче он мог просто изничтожить нас троих.