Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Когда она пропустила еще один рабочий день, это стало для съемочной группы и артистов, занятых в фильме, последней каплей. Доктор Гринсон встретился с руководством киностудии «Фокс», чтобы пообещать им, что Мэрилин сделает все, о чем он попросит, и что он может гарантировать, что она вернется к работе. Ему не поверили. 8 июня «Фокс» уволила ее, а затем выдвинула против нее иск на полмиллиона долларов. Некоторые думали, что избавляться следовало от Джорджа Кьюкора, тогда, возможно, Мэрилин приходила бы на работу. Трудно было сказать наверняка, хотя бы потому, что в то время она была очень далека от реальности, особенно из-за того, что не принимала торазин. Например, она настаивала, чтобы волосы Сид Черисс покрасили темнее, так как, по ее мнению, в картине должна быть только одна блондинка, а Черисс «неосознанно хочет, чтобы ее [волосы] были белыми». Еще более недопустимо было то, как Мэрилин отреагировала на сцену, происходящую в спальне между Дином Мартином и Сид Черисс, одетой в откровенное неглиже. Она обвиняла актрису в том, что та подложила что-то в свой бюстгальтер, чтобы увеличить грудь, и угрожала уйти из картины, если та не уберет лишнее. Это еще один пример того, как проявлялась паранойя Мэрилин: Сид Черисс ничего не подкладывала в бюстгальтер. И в довершение всего, Мэрилин провела на площадке не больше трети всех съемочных дней. Фильм превысил выделенный бюджет уже на миллион долларов.

Естественно, Мэрилин была возмущена тем, что ее уволили. С ее точки зрения, она была верна киностудии шестнадцать лет, а с ней поступили некрасиво, невзирая на те трудности, которые она испытывала. С точки зрения «Фокс», эти шестнадцать лет не были так уж хороши. Несмотря на то, что студия на ней неплохо заработала — а ей самой платили так мало, что даже сегодня это шокирует, — почти каждый фильм, где она снималась, доставил много проблем всем тем, кто принимал участие в его создании. Некоторые начали даже подумывать — а стоит ли она того? Конечно, то же можно сказать про Элизабет Тэйлор и практически о каждом актере или актрисе, работавших в кинобизнесе в то время. Тем не менее самые страстные желания Мэрилин были к тому же довольно непритязательными. Все, что она когда-либо хотела, — это быть актрисой, причем быть хорошей актрисой. И... еще она хотела быть знаменитой. Вот и все. У нее никогда не было материальной заинтересованности. Деньги и престиж мало что значили для нее. Скромный дом, который она купила, — свидетельство ее простого, но в то же время тонкого вкуса. Она просто не понимала, что своими руками губит свои мечты, при этом следует учитывать также и ее психическое заболевание.

Мэрилин, однако, не сдалась без боя. Как только ее уволили, она организовала большую кампанию, чтобы публика знала, что она жива и здорова. Ее публичная деятельность включала и статью в журнале «Лайф» — без сомнения лучшее интервью, которое она когда-либо давала. Мерриман сказал ей, что он хотел бы поговорить не только с легендой-«Монро», но и с женщиной. В этот момент, сейчас кажущийся странным пророчеством, Мэрилин парировала: «Легенда может перестать существовать еще до дня публикации. Не женщина, а легенда».

Читая эту статью сегодня, мы видим, что Мэрилин была внимательной и справедливой, и это приводило к трудным, и даже больше — к трагическим ситуациям в ее жизни. Она определенно не была одной из тех знаменитостей, кто возмущается своим успехом или популярностью. Она говорила журналу «Лайф» о своем зрителе: «По утрам, когда я выхожу из дверей, мусорщики с 57-й улицы говорят: «Мэрилин, привет! Как вы чувствуете себя этим утром?» Для меня это честь, я люблю их за это. Я люблю рабочих — я иду по улице, а они шепчутся. Сначала шепчутся, потому что думают: «О! Это симпатичная девушка, у нее светлые волосы и фигурка что надо». А затем они говорят: «Черт! Да это же Мэрилин Монро!» И в этом есть свое очарование — вы знаете, это такое прекрасное время, когда люди знают, кто вы, и у вас такое чувство, что вы для них что-то значите».

Конечно, Мэрилин оставалась Мэрилин, она не могла отказать себе в драматическом преувеличении, например, в таком: «Некоторые члены моей приемной семьи, бывало, посылали меня в кино, чтобы удалить на время из дома, и я сидела там весь день, и дорога уходила в ночь — вверх и вперед, туда, где экран такой большой, а маленький ребенок совсем один. Мне очень нравилось это». Такого никогда не было. Но, как бы там ни было, это очень милая картинка.