Мерле и Стеклянное Слово

— Он не выносит, когда его где-то удерживают, подчиняют, налагают… какие-то обязательства. Я не знаю, как иначе это объяснить. То же самое было в Аду. Он ненавидел Каменный Свет, поскольку тот контролировал нас и только изредка позволял мыслить самостоятельно. С Лалапеей и ребенком он снова почувствовал себя в плену. Кто-то снова ограничивал его свободу. И я думаю, что именно поэтому он улизнул.

Губы Мерле задрожали.

— Он просто трус!

Барбридж ответил не сразу.

— Да, может быть. Просто трус. Или бунтарь. Или роковая смесь того и другого. Но он мой сын и твой отец, и мы не должны так опрометчиво судить о нем.

Мерле была другого мнения, но держала его при себе. Она хотела, чтобы Барбридж рассказал ей все остальное.

— Лалапея была в отчаянии. Тогда она меня и возненавидела. Стивен рассказал ей о Свете и о моей роли в мире лилимов. Лалапея обвинила меня в исчезновении Стивена. В своей ярости и печали она не хотела больше иметь ничего общего со Стивом и с ребенком, в котором она видела только частицу моего сына.

Юнипа сжала руку Мерле.

— Поэтому она бросила меня?

Барбридж кивнул.

— Я думаю, она уже давно раскаялась в этом. Но ей недоставало сил признать себя ответственной за дочь. Она все еще была охранницей праотца всех сфинксов, Сына Матери.

Мерле подумала о водяном зеркале, о том, сколько раз она ощущала, что ее руки кто-то касается… И от касаний исходят нежность, тепло и дружелюбие. Нет, Барбридж не прав, Лалапея чувствовала себя ответственной за нее, хоть и немного странным, непонятным способом.

— Лалапея, конечно, знала, что ты живешь в приюте. Быть может, она наблюдала за каждым твоим шагом, — продолжал Барбридж. — Мне это было намного труднее. Прошли годы, и наконец Арчимбольдо по моему приказу разыскал тебя и взял к себе в мастерскую, — Барбридж нашел взглядом Юнипу, прятавшуюся за Мерле. — Как и тебя, Юнипа. Только по другим причинам.

Юнипа поморщилась.

— Вы превратили меня в рабыню. Чтобы я шпионила по другим мирам по приказу Каменного Света.

— Да, — сказал он печально. — И это тоже. Но не я, а Свет преследовал такую цель. Я же хотел кое-чего другого.

Мерле внезапно поняла, и ее голос стал ледяным.

— Он использовал тебя, Юнипа. Не для себя, а для меня. Он хотел, чтобы ты привела меня сюда. Вот цель, которую вы преследовали, не правда ли, профессор? Вы вставили ей такие глаза, чтобы она могла указать мне путь в зеркальный кабинет.

Барбридж снова кивнул. Он казался сильно смущенным.

— Я не мог увести тебя сюда от лилимов, это привлекло бы внимание Света. В конце концов, когда ты со львом добровольно сошла в Ад, ты была в царстве Света. И видела, как ничтожна моя власть, когда тебя схватили лилимы. Я хотел избавить тебя от всего этого. Юнипа должна была провести тебя сквозь зеркала, и она сделала это сегодня. В этом кабинете Свет вам больше не угрожает.

Он некоторое время колебался, вытирая пот со лба. Затем повернулся к Юнипе.

— То, что произошло с твоим сердцем… никогда не планировалось. Не я, а Свет распорядился сделать операцию. Я не мог ее предотвратить, поскольку к тому времени сам был в его власти. А чего мне стоило забрать у него Мерле… — Барбридж опечалено покачал головой и опустил глаза. — Он готов был меня убить. Но ведь он сам сделал меня властителем Ада. Лилимы меня боятся. Найти замену трудно. И понадобится немало времени, чтобы сделать моего преемника таким, каков я сейчас. — На его лице промелькнула тень горькой усмешки. — Но такова уж судьба черта, не правда ли? Его не уволишь, как генерального директора, не заставишь отречься от престола, как короля. Он то, что он есть, раз и навсегда.

Мерле смотрела на него во все глаза, не зная, что и думать. Она поймала себя на том, что пытается представить себе лицо своего отца как копию лица Барбриджа, только без морщин, без седых волос и усталости в глазах.

— Иногда я еще могу оставаться самим собой. И на том спасибо. Но таких минут становится все меньше, и скоро я просто стану марионеткой Света. И лишь тогда меня с полным правом назовут: Лорд Свет, — цинично сказал он.

Кажется, Барбридж ожидал от нее сочувствия. Мерле просто не понимала его. Она искала в себе ненависть и презрение, ведь он причинил столько горя и ей, и Юнипе, и, возможно, ее отцу. Но ей не удавалось это сделать.

— Я хотел увидеть тебя, Мерле, — сказал Барбридж. — С тех самых пор, когда ты была еще младенцем. И от всей души надеялся, что все сложится по-другому. Ты должна была сначала встретить меня, а не Лорда Света. А все произошло совсем наоборот. Я не жду, что ты меня простишь.

Мерле слышала его слова, понимала их смысл, но ей было все равно, что он говорит. Он оставался для нее чужим. Так же как ее отец.

— Что стало со Стивеном? — спросила она.

— Он ушел в мир Зазеркалья.

— Один?

Барбридж опустил глаза.

— Да.

— Но без проводника он превратится там…

— В призрака. Я знаю. И я не уверен, что он этого не знал. Но я никогда не терял надежды. Если бы заглянуть в другие миры и отыскать его там…

Юнипа пристально посмотрела на него зеркальными глазами.

— Это то, чего вы хотите? Чтобы я его нашла?