Мерле и Стеклянное Слово

Барбридж потупил взгляд и ничего не сказал.

Мерле медленно кивнула. Части разом соединились в одно целое. Зеркальные глаза Юнипы, ее обучение в зеркальной мастерской у Арчимбольдо. Барбридж предопределил ее судьбу и жизненный путь с тех пор, как она покинула приют.

— Но зачем вы защищали Венецию от египтян? — спросила она.

— Я хотел защитить тебя. И Арчимбольдо. Ведь мне нужны были его зеркала.

— Тогда вся эта затея с пробами крови от каждого венецианца просто-напросто…

Вместо Барбриджа ответила Юнипа:

— Он хотел сохранить лицо. И представление людей об Аде. Он все еще Лорд Свет. У него есть обязательства. — Она произнесла эту фразу очень по-деловому.

— Это правда? — спросила профессора Мерле.

Барбридж глубоко вздохнул, потом кивнул.

— Вы можете этого не понять. Эта борьба между мной и Светом, сила его власти… то, как он навязывает свои мысли и изменяет все, что происходит в человеке. Никто не сможет этого понять.

— Мерле… — После долгого молчания Королева наконец-то заговорила, мягко, но в то же время настойчиво. — Мы должны уйти отсюда. Он прав, Каменный Свет неодолим. И у нас еще много дел.

Мерле снова повернулась к профессору.

— Помните, в пирамиде, когда мы убежали от вас… Вы тогда сказали, что знаете настоящее имя. Я не поняла, что вы имели в виду. Чье имя?

Барбридж подошел еще ближе, сейчас он мог бы коснуться ее рукой. Но он не отважился.

— Ее имя, Мерле. Имя Королевы.

— Это правда? — спросила она мысленно у Королевы.

Королева не ответила.

— Что изменилось бы, если бы я знала это имя?

— Дело не только в имени, — сказал он. — Дело в том, кто она на самом деле.

Мерле пристально посмотрела на него. Если это был какой-то фокус, то она не понимала, чего он хотел им добиться. Она попыталась вызвать на разговор Королеву, но та, казалось, выжидала.

— Секмет, — сказал Барбридж. — Ее зовут Секмет.

Мерле порылась в своих воспоминаниях, но не нашла ничего похожего на это имя.

— Секмет?

Барбридж улыбнулся.

— Древнеегипетская богиня-львица.

— Это правда?

— Да, — нерешительно сказала Королева.

— Но как же…

— На стенах древних храмов и на гробницах фараонов ее изображали в виде львицы. Спроси ее, Мерле! Спроси, была ли она львицей из камня.

— Я была богиней. Да, у меня было тело львицы. Тогда многие боги имели собственные тела и бродили по свету, как живые существа. И кто теперь знает, были ли мы действительно богами. Во всяком случае, мы этого не знали, но сама мысль нам нравилась. Мы поверили людской молве. — Королева сделала небольшую паузу. — В конце концов, мы убедили себя в нашем всемогуществе. Как раз то время люди начали охотиться на нас. Ведь изображения богов легко употребить во зло, для человеческих целей. У картин нет воли, нет желаний. Статуи служат только целям властителей. Так было всегда. Слово бога — всегда слово того, кто создал его статую.

Мерле и Юнипа переглянулись. Юнипа не могла слышать Королеву. В ее зеркальных глазах Мерле увидела собственное изможденное лицо и испугалась самой себя.

«Как давно это произошло?» — мысленно обратилась она к Королеве.

— Многие тысячелетия тому назад. Задолго до возникновения египетских племен. До них мне поклонялись другие народы, ныне давно позабытые.

— Что она сейчас рассказывает тебе? Легенду? — спросил Барбридж. — Если нет, это сделаю я. Секмет, великая, мудрая, всезнающая Секмет зачала от лунного луча и произвела на свет первого из сфинксов, родоначальника народа сфинксов.

«Сын Матери! — внезапно осенило Мерле. — Почему ты не рассказала мне этого?»

— Потому что тогда ты не сделала бы того, что сделала теперь. И что бы это, в конце концов, изменило? Опасности остались бы такими же. Я никогда не лгала тебе, Мерле. Я — Королева Флюирия. Я та, кто защитил Венецию от египтян. Какая разница, кем я была до этого?

«Большая. Возможно, огромная. В конце концов, ты же привела меня сюда. Ты знаешь, что замышляют сфинксы. И, скорее всего, знала всегда».

— Мы здесь, чтобы помешать их планам. Сын Матери не должен воскреснуть. А если он воскреснет, то я единственная, кто сможет противостоять ему. Поскольку я его мать и его возлюбленная. С ним я породила на свет народ сфинксов.

«С собственным сыном?»

— Он был сыном лунного луча. Это нечто иное.

«Вот как?»

— Секмет не могла ничего с этим поделать. — Барбридж пришел на помощь Королеве так неожиданно, как будто слышал, что она рассказывала Мерле. — То был луч Каменного Света, упавшего с небес на землю. Она приняла его за луч лунного света. Было ли это случайностью, не знаю. И почему именно Секмет? Вероятно, Свет предвидел, что падение погребет его глубоко под землей и ему будет трудно управлять существами на поверхности земли. Поэтому — это только моя теория — Свет намеренно избрал богиню-львицу. Он хотел создать собственную расу. Существ, которые бессознательно носили бы в себе частицу его самого. Такой народ можно поработить, сделать таким же послушным орудием на земле, как лилимы под землей. — Его хриплый голос звучал все слабее. Наконец старик устало замолчал.

«Ты слышала его», — сказала Мерле Королеве.

— Да.

«И что?»