Мерлин

Я помнил Максима. Помнил и другое — как я почувствовал тогда, что больше его не увижу. Он отважный человек, бесстрашный воена­чальник. Долгие годы военной службы многому его научили. На поле брани хладнокровие ему не изменит. Легионеры боготворят его. Без сомнения, они пойдут с ним до самого Рима и дальше.

Разумеется, есть надежда, что император Максим сделает для нас в Галлии больше, чем военный наместник Максим мог сделать в Бри­тании, и что замирение далеких варваров подарит мир Острову Могу­щественного. Слабая надежда, но и ее не стоит отвергать. Если кто и способен на такие свершения, то это Максим.

Сухая погода держалась. Дорога шла вверх, к горам, уже накинув­шим зимние снеговые покровы. Мы, не теряя времени, двигались на юг.

Несколько ночей подряд мы вставали на ночлег вместе с попутчи­ками — купцом и его слугами. Он торговал по ту сторону Вала, на за-

паде и на востоке, а с приближением зимы заторопился назад в Лон­дон. Как выяснилось, он, по купеческому обыкновению, много разъ­езжал и торговал со всяким, кто мог предложить золото или серебро и при этом не спрашивал у них, откуда это богатство и как оно добыто. Соответственно он вел дела с пиктами, скоттами, саксами и бриттами, не делая между ними различий.

Это был приятный, общительный человек по имени Обрик, он вступал в пожилой возраст с тем спокойствием, какое дает богат­ство. Он знал свое дело, и рассказы его внушали доверие, потому что не отдавали бахвальством и пустозвонством. Больше того, в этот год он торговал по обе стороны Вала и хорошо знал, какие вой­ска ушли.

— Я их видел, — говорил Обрик, шевеля палкой угли в костре. Вид у него был невеселый. — В Галлии дела плохи. Грациан долго не продержится, а саксы и англы уважают одну силу... силу и острие ме­ча, да и то не всегда.

Гвендолау долго обдумывал его слова, потом спросил:

— Сколько он взял с собой войска?

Обрик покачал головой.

— Довольно... даже слишком. Весь гарнизон Каерсегойнта, войска из Эборака и Города Легионов на юге. Семь тысяч, а то и больше. Слишком много, как я сказал.

— Ты говоришь, что видел, как они уходили, — спросил я. — Как же так получилось?

— Я не глух и не слеп. — Он пожал плечами, потом улыбнулся. — И сплю вполглаза. Но в любом случае это не тайна. Почти все, с кем я имел дело, рвались в Галлию. Их мысли были полны грядущей до­бычей — кому-то мерещились чины, кому-то золото. Они и покупали: подарки своим женщинам, всякую мелочь в дорогу. Я и прежде ви­дал, как они уходят, — это всегда одинаково. И уж будьте уверены, пикты проведали об этом. Уж не знаю, откуда — я им не говорил, — но проведали.

— И что они?

— Кто знает?

— Но они осмелеют?

— Они и без того всегда готовы напасть. — Обрик потыкал палкой в огонь. — Однако, когда я сказал вам, что больше не поеду так дале­ко на север, я говорил правду. Вот я в этом году и задержался подоль­ше. Нет, больше я сюда не вернусь.

Максим переправился в Галлию, забрав войска, и врагу это извест­но. Даже в лучшие времена только легионы и сдерживали пиктов, а сейчас время отнюдь не лучшее. Гвендолау знал это не хуже меня. Осознав, чем это чревато, он помрачнел лицом.

— Как ты можешь с ними торговать? — со злобой спросил он и, переломив палку, швырнул ее в костер. — Ты же знаешь, какие они.

Обрику такие слова были не внове. Он смиренно улыбнулся.

— Они люди. У них есть нужды. Я продаю товар тем, кто готов его купить. Не дело купца решать, кто друг, а кто враг. Половина племен на этом паршивом острове воюет с другой половиной. Союзы заклю­чаются и расторгаются по два раза на дню.

— Вот насадят твою голову на кол, а шкуру прибьют к воротам, тогда узнаешь, кто тебе друг.

— Если они убьют меня, то уничтожат единственный источник со­ли, меди и тканей. Живой я гораздо нужнее. — Он похлопал рукой по кожаной мошне на боку. — Серебро есть серебро, золото есть золото. Я продаю тому, кто готов купить.

Гвендолау эти слова не убедили, но вслух он ничего не сказал.

— Я долго был на севере, — сказал я, — и с благодарностью вы­слушал бы новости с юга.

Обрик прикусил губу и поворошил уголья в костре.

— Ну, юг, как всегда. Здоровый. Сильный. Были, конечно, набеги, без них никогда не обходится. — Он помолчал, припоминая, потом сказал: — В прошлом году в Лондоне собирался совет — несколько королей, лордов и магистров съехались обсудить свои проблемы. Их принял правитель и викарий, хотя тот давно выжил из ума и, говорят, все время спит.

— Что-нибудь решили?

Обрик хохотнул и помотал головой.

— Решить-то решили!

— Так что же?

— Что хорошо бы Рим присылал больше денег на содержание войск, а император сам приехал взглянуть, как тут плохо и опасно, людей бы нам побольше и оружия, да еще новых сторожевых башен на юго-восточном побережье, да восстановить укрепления вдоль Ва­ла, да построить боевые корабли... Короче, вот бы с неба год и один день сыпались динарии. — Торговец вздохнул. — Дни Рима миновали. Не жди помощи с Востока, сынок, наша Мать-Империя нас больше не любит.