Merry dancers (СИ)

— Уинтер? Да в ней же ни капли логи… — договорить фразу ему помешал раздосадованный гул толпы, кто-то схватился за голову. — Как это произошло?

— Я сама толком не поняла, но, кажется, всё началось с фразы: «Как дела, чудилка?». Аврора, наверное, обиделась, ну и закрутилось как-то, — тон был извиняющимся, словно Ирма не доглядела и теперь не могла дать полного ответа. — В первый раз видела такую реакцию, да она никогда не обращала внимания на подколки!

После очередного выкрика со стороны противоборствующих болельщиков и радостных слов: «давай, Уинтер!», Тому стал интересен исход партии; неужели Аврора — совершенно неспособное к логическому мышлению существо – может выигрывать? Или она наоборот слишком логичная? В случае с шахматами, финал мог быть неожиданным, но для этого нужен расчет, а она слишком странная для математики. Том и сам не понял, как оказался среди толпы, сходящей с ума молодежи всех возрастов. До послеобеденных пар оставалось около пятнадцати минут, но увлеченных поединком студентов это совершенно не волновало.

В окружении гриффиндорцев и советчика в лице Игнатиуса, в безнадежном положении, схватившись обеими руками за голову, сидел Септимус Уизли. Количество черных фигур на доске оставляло желать лучшего. Одна оставшаяся пешка тряслась и хныкала, пригибаясь под натиском стоящей рядом белой королевы, показывающей ей грозные рожицы — как раз в духе Уинтер. Непонятно как Аврора окружила фигуры Уизли со всех сторон и теперь шла напролом, прямо к обездвиженному страхом черному королю, оставшемуся под защитой единственной ладьи. Септимус нервничал и всё время сглатывал, в то время как оппонентка с чинным спокойствием и мягкой улыбкой командовала наступлением. С победоносным кличем под улюлюканье хаффлпаффцев, рэйвенкловцев и даже некоторых слизеринцев, белый офицер утащил с доски вопящего соперника того же достоинства. Фигуры Септимуса то и дело оборачивались и махали хозяину малюсенькими кулачками.

«Как может быть такое, что Аврора Уинтер выигрывает у школьного чемпиона по шахматам?»

— Уизли, тебе конец! — самодовольный голосочек Уинтер заставил всех синхронно задержать дыхание, когда её ладья стащила с доски ещё одну вражескую фигуру.

Том почему-то подумал: какие бы войны не шли, что бы не произошло в мире, Хогвартс всегда останется прежним и ничто не изменит жизнь, протекающую в его крепких стенах. Аврора Уинтер — одна из немногих, кто продолжал улыбаться и заводить дурацкие споры, в то время как Друэлла Розир коротала часы в больничном крыле, хотя уже давно была здорова.

Септимус сделал рокировку — единственные шанс на спасение от пообедавшей его последней пешкой королевы Авроры. Она схватилось было за неё вновь, но её пальчики так и не сомкнулись на фигурке, а Том, как громом пораженный услышал тихую речь, на всякий случай оглядел студентов, но все собравшиеся вокруг не шевелили губами. Долго искать источник голоса не пришлось: едва различимые слова произносились в сознании Уинтер, они были незаметны для других, да и для самого Риддла, уловившего их случайно, когда Аврора едва не сделала неверный ход; связь леглименции — а это была именно она — на секунду приоткрылась. «Нет! Не трогай королеву! Укрепи позицию конем с другой стороны, тогда у него не будет шанса!». Даже в чужих мыслях можно было узнать голос собеседника. Том кинул незаметный взгляд в сторону пустеющего преподавательского стола: Альбус Дамблдор держался за кружку с остывающим чаем так, словно она была приклеена к столу, и профессор пытался её оторвать. Он командовал Авророй довольно жестко, а ей с присущими странностями удавалось сохранять невозмутимый вид, да ещё с улыбкой делать незатейливые ходы, повинуясь голосу дедушки.

Аврора жульничала и не стеснялась этого ни капельки, Дамблдор являлся прямым подстрекателем. Бедный Септимус никак не мог понять, почему его гроссмейстерские способности не могли помочь одолеть соперника, но для Тома всё встало на свои места. Оказывается, его наивная подруга — беззаботное и честное создание — смогла так легко использовать чужие способности в игре. Не стоит недооценивать её из-за эксцентричности. Джоконда, сидящая рядом с Авророй, накинулась на неё с объятиями, остальные болельщики встали в очередь, чтобы пожать руку победительнице, когда с оглушающим провалом за все свои годы тренировок, Септимус получил Шах и Мат от неспособного на логику человека.

— Ну что, рыжий чудик, — победоносно и высокомерно сказала Аврора, важно сложив руки на груди, — готовься к желанию, я пока его додумаю!

— Я, я думал, ты несерьезно, насчет желания, — пробормотал Септимус невнятно, еще до конца не осознавший тотального поражения.

И никто не заметил, как Дамблдор бесшумно поднялся с места и покинул Большой зал через боковые двери, оставив галдящих студентов на строгих старост. Гриффиндорцы почесывали макушки и переглядывались, глядя на прыгающую от ощущения собственной значимости Аврору Уинтер. Надо сказать, выглядела она в этот момент ещё более странно, словно сошедшая с ума белка-переросток, нашедшая огромный желудь.