Мерседес из Кастилии

Первоначально Колумб намеревался пройти гораздо дальше и, прежде чем вернуться в Европу, продолжить поиски новых земель. Однако гибель «Санта-Марии» и бегство «Пинты» заставили его поспешить с возвращением. Он опасался, как бы еще какой-нибудь непредвиденный случай не погубил его последнее судно, а вместе с ним — результаты его экспедиции. Поэтому 4 января 1493 года он двинулся в обратный путь на восток, сперва — вдоль берегов Гаити.

К счастью, 6 января впереди показалась «Пинта», идущая по ветру им навстречу: Мартин Алонсо Пинсон возвращался. Он выполнил то, чего хотел, то есть добыл у туземцев значительное количество золота, однако никаких золотых рудников, ради которых, как полагают, он и отделился от эскадры, ему обнаружить не удалось.

Подробности его встречи с Колумбом не столь уж существенны для нашего повествования. Адмирал принял мятежного капитана холодно, спокойно выслушал его объяснения и приказал готовить «Пинту» к обратному плаванию. Выбрав подходящую бухту, где можно было запастись дровами, водой и другими припасами, каравеллы стали на якоря, а когда все необходимое было на борту, двинулись дальше на восток вместе, по прежнему держась у северного побережья Гаити, или Эспаньолы, то есть «Маленькой Испании»[87], как назвал этот остров Колумб.

Только 16 января мореплаватели окончательно распростились с приветливым островом и повернули на северо-восток, в открытый океан. Но едва земля скрылась из виду, как попутный ветер упал и на смену ему пришли встречные пассаты Впрочем, океан был довольно спокоен, и к 10 февраля, лавируя, отклоняясь от прямого курса и делая все от него зависящее, адмирал наконец сумел вывести каравеллы из полосы пассатных ветров и подняться до широты порта их отправления — Палоса.

В отличие от первой части путешествия, теперь уже «Пинта» все время задерживала «Нинью»: у нее треснула бизань-мачта, и она не могла нести все паруса, не говоря уж о том, что при легком ветре и спокойном океане «Нинья» всегда ходила быстрее своей более грузной спутницы.

На обратном пути морякам попадалось почти все то же, что они уже видели, только теперь стаи тунцов не возбуждали у них напрасных надежд, а скопления водорослей — страхов. Каравеллы медленно, но успешно преодолевали море плавучих трав. Ветер все время менялся, но, в общем, первые две недели был, к счастью, благоприятным. Затем положение начало осложняться. Кормчие, не привыкшие к столь долгому плаванию в открытом океане вдали от знакомых берегов, запутались в своих вычислениях, что давало все больше поводов для жарких споров относительно курса и местонахождения каравелл.

Однажды, когда адмирал и Луис остались одни, Колумб, усмехаясь, спросил:

— Вы слышали, как сегодня наш Висенте Яньес пререкался со своим братцем Мартином Алонсо и кормчими? Они никак не могут столковаться, сколько еще нам осталось плыть до Испании! Ветер все время меняется и совсем сбил с толку бравых моряков: они воображают, что находятся где угодно, только не там, где мы сейчас на самом деле!

— Все зависит от вас, сеньор, — возразил Луис, — и не только наша жизнь, но и судьбы наших великих открытий!

— Вы правы, дон Луис. Все наши кормчие — Висенте Яньес, Санчо Руис, Педро Алонсо Ниньо и Бартоломе Рол-дан, не говоря уж о славных мореходах с «Пинты» с их мудрыми вычислениями, полагают, что каравеллы уже недалеко от Мадейры, а на самом деле до Испании на полтораста лиг дальше. Эти добрые люди больше руководствуются своими желаниями, нежели знанием океана и небесных сил!

— Так где же, по-вашему, мы находимся, дон Христофор? — спросил Луис. — От меня-то вы не станете скрывать истину!

— Мы сейчас южнее острова Флорес, юный мой граф, на добрых двенадцать градусов западнее Канарских островов, примерно на той же широте, что Нафа Африканская[88]. Но пусть их заблуждаются, пока наши права на сделанные открытия не будут утверждены! Каждый из них воображает, будто сумел бы совершить то же самое, что и я, а на самом деле ни один из них даже теперь, когда мы уже прошли однажды этот путь через океан, не сможет найти дорогу домой!

Луис согласился с адмиралом и умолк: «Нинья» была так мала, что говорить на ней о подобных вещах было рискованно.

До этого дня, несмотря на изменчивость ветров, погода стояла хорошая. Правда, налетало несколько шквалов, без которых на море не обходится, но они были непродолжительны и не очень жестоки. Все это весьма утешало Колумба. Теперь, когда он осуществил великую цель своей жизни, адмирал больше всего боялся, как бы тайна его открытия не была утрачена для людей. Но погода уже начинала меняться, и как раз тогда, когда великий мореплаватель воспрянул духом, на него обрушилось самое страшное и жестокое испытание.

По мере продвижения на север становилось все холоднее. Ночь на 11 февраля выдалась удачная: с заката до восхода каравеллы прошли более ста миль. Утром было замечено множество птиц, из чего Колумб заключил, что каравеллы находятся недалеко от Азорских островов, в то время как кормчие вообразили будто приближаются к Мадейре.