Мерседес из Кастилии

— Все это хорошо, сеньор адмирал, — отозвался Мартин Алонсо, поднимая глаза от карты, — однако лучше будет держаться вместе, особенно для нас, не привыкших к придворным обычаям. В случае чего мы уж вас подождем, чтобы вместе явиться ко двору такого могучего властителя, как великий хан.

— Вы, как всегда, осмотрительны, добрый Мартин Алонсо, и я этому рад. Конечно, будет лучше, если вы меня дождетесь, чтобы правитель Катая мог принять такого гостя, как вице-король, облеченного доверием двух царственных повелителей, раньше, нежели его подчиненного. Итак, решено: если кому-либо из вас доведется первым дойти до островов перед Катаем, пусть подождет остальных, прежде чем двинуться дальше к материку. Ну, а теперь расскажите, как вели себя ваши люди, когда скрылся из виду последний остров на нашем пути.

— Не слишком хорошо, сеньор, — ответил Мартин Алонсо. — Я уже опасался, что начнется бунт. У меня на «Пинте» есть такие матросы, что только страх перед гневом короля и королевы помешал им завладеть каравеллой и вернуться в Палое!

— Не спускайте с этих людей глаз, чтобы вовремя подавить беспорядки, — посоветовал Колумб. — А с добрыми, но колеблющимися матросами будьте добры и великодушны. Подстегивайте их всяческими обещаниями и будьте снисходительны, насколько это возможно. И бойтесь, чтобы ваш горячий нрав не лишил вас заслуженного уважения. А теперь, сеньоры, время уже позднее, садитесь на свои шлюпки — и по судам. Ветер попутный, жаль было бы его терять!

Когда Колумб остался наедине с Луисом в их маленькой каюте, он сел к столу и, подперев голову рукой, погрузился в глубокое раздумье.

— Вы давно знаете этого Мартина Алонсо, дон Луис? — наконец спросил мореплаватель.

— Давно, сеньор, — ответил Луис, угадывая направление мыслей Колумба. — Конечно, если считать по моим молодым годам: пожилому человеку может показаться, что я его знаю всего один день!

— От него зависит многое, — сказал адмирал. — Он показал себя мужественным, опытным и находчивым моряком; надеюсь, он окажется честным человеком.

— Он честный человек, дон Христофор, и с ним можно иметь дело, хотя он далеко не лучший из моряков. Мартину Алонсо плевать на рыцарские обеты и на святую церковь — он не для этого пустился в плавание. Но посулите ему хорошее вознаграждение, и он будет самым верным вашим спутником, пока ему не представится другая возможность обогатиться!

— В таком случае я только с вами могу поделиться своей тайной, — проговорил Колумб. — Взгляните сюда! Видите, я нанес на карту наш курс. С утра мы прошли девятнадцать лиг, да и то не совсем на запад, как полагалось. Если я буду говорить команде правду и если после долгих дней пути мы все еще не встретим земли, паника охватит всех, и тогда с матросами трудно будет совладать. Поэтому я решил отмечать каждый день меньшее число; например, сегодня — пятнадцать лиг, а настоящие цифры будем знать только вы да я. Благодаря такой маленькой уловке мы сможем спокойно пройти тысячи лиг, и пусть остальные думают, что позади осталось лиг семьсот — восемьсот!

— Никогда не думал, что даже мужество людей надо рассчитывать! — со смехом воскликнул Луис. — Но, клянусь святым Луисом, моим покровителем, я бы стал презирать рыцаря, которому для храбрости понадобилось бы считать лиги!

— Все неведомые опасности устрашают, — возразил Колумб, — Даль внушает страх невеждам, простор океана пугает даже мудрецов, юный мой друг. Я уж не говорю о таких вещах, от которых зависит жизнь, — о припасах и о воде!

Пожурив своего юного спутника за легкомыслие, адмирал сам застлал свою койку и, помолившись, лег спать.

Глава XVII

Сквозь розовый туман,

Когда пылает в небесах закат далекий,

Куда плывешь ты через океан,

О странник одинокий?

Брайнт

Колумб спал мало, но, как человек, умеющий управлять собой, сразу погружался в глубокий сон и по желанию просыпался, когда ему было нужно.

По ночам он обычно несколько раз выходил наблюдать за погодой и за ходом каравелл. Так и в эту ночь в первом часу адмирал проснулся и вышел из своей каюты. Казалось, все было в полном порядке. Кругом царила сонная тишина, какая обычно стоит на судах в спокойные часы полуночной вахты. Почти все матросы спали, кормчий дремал, и только рулевой и дозорные бодрствовали на своих местах. Ветер посвежел, каравелла ходко и неутомимо резала волны, с каждым мгновением удаляясь от острова Ферро и португальцев. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были посвист ветра, плеск волн да временами скрип мачт, когда ветер сильнее надувал паруса и натягивал снасти.

Ночь была темной, и Колумб некоторое время ничего не видел, но, когда его глаза приспособились к слабому свету, он сразу заметил, что судно не идет близко к ветру, как было приказано. Подойдя к рулю, адмирал обнаружил, что каравелла сильно уклоняется на северо-восток, словно хочет повернуть в сторону Испании.