Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай

– Куда направился сеньор Колумб? – с живостью осведомился Фердинанд: последние слова Сантанхеля мгновенно пробудили в нем политика. – Наверно, снова к дону Жуану Португальскому?

– Нет, сеньор, к королю французскому, чья любовь к

Арагону уже вошла в поговорку.

Фердинанд пробормотал что-то сквозь зубы и взволнованно зашагал по комнате. Не было еще на свете человека, менее расположенного рисковать своими деньгами без полной уверенности в барыше, однако мысль о том, что кто-то другой может поживиться благодаря его промаху, тотчас вызвала у Фердинанда нестерпимую зависть, которая всегда определяла его жестокую и расчетливую политику.

Совсем иные чувства испытывала Изабелла. Желание послужить церкви давно склоняло ее на сторону Колумба.

Она сочувствовала его великому и благородному замыслу и ожидала от его свершения немалой славы и больших результатов. Только война с маврами, имевшая для нее главным образом религиозное значение, мешала ей более подробно ознакомиться с идеями и планами мореплавателя. Поэтому ей стоило больших усилий согласиться с настояниями своего исповедника и отвергнуть условия

Колумба. Тем более, что в ее отношении к генуэзцу играло свою роль и чисто женское сочувствие к Мерседес. Не зная, на что решиться, королева взглянула на прекрасную девушку, которая сидела, онемев от волнения, бледная, трепещущая, как воплощение пылкой и чистой любви.

– А что скажет об этом важном деле дочь моя, маркиза?

– спросила королева, как всегда обращаясь в минуту сомнения к своей верной подруге. – Неужто мы должны унизиться до того, чтобы призвать назад этого высокомерного генуэзца?

– Не называйте его высокомерным, сеньора, – ответила маркиза, – ибо он много выше подобных чувств. Лучше думайте о нем, как о человеке, который точно знает, чего он хочет. Я полностью согласна с хранителем церковной казны. Страшно подумать, какой урон понесет Кастилия, если вскоре будет открыт целый новый свет и те, кто поддержит Колумба, станут с насмешкой указывать на нас и говорить, что слава этого открытия была у нас в руках и что мы ее так легкомысленно упустили. .

– А все из-за какого-то титула! – вставил Сантанхель. –

Из-за клочка пергамента, из-за пустого звука!

– О нет! – возразила королева. – Многие полагают, что требования Колумба много выше того, что он может дать, даже если сбудутся все его чаяния.

– В таком случае, госпожа моя, эти люди просто не знают целей генуэзца. Подумайте сами, сеньора, разве это мало – на опыте доказать, что земля круглая? Ведь пока мы знаем это лишь в теории! А богатства, которые мы получим из восточных владений? Ведь именно оттуда приходят все сокровища: пряности, жемчуг, шелк, золото, серебро!

Наконец, подумайте о прославлении имени божьего!

Изабелла перекрестилась. От одной мысли о грядущей славе Испании щеки ее зарделись, глаза засверкали, полная, но все еще статная фигура, казалось, сделалась еще величественнее.

– Боюсь, дон Фердинанд, что наши советники действительно поспешили, – проговорила она, обращаясь к мужу. – Столь великий замысел, пожалуй, заслуживает более щедрой награды.

Но королю было мало дела до всех этих возвышенных соображений: струны зависти и политического расчета звучали в его душе куда громче желания послужить интересам науки или церкви. Фердинанд считался мудрым и хитрым государем, что не всегда совместимо с великодушием и справедливостью. Энтузиазм жены вызвал у него только усмешку, однако не отвлек от просмотра очередного документа, поданного ему секретарем.

– Ваше высочество судит так, как подобает донье Изабелле Кастильской, когда речь идет о славе церкви и чести ее короны, – заговорила Беатриса де Кабрера, зная, что королева поощряет подобную смелость в своем интимном кругу. – Что до меня, то я бы охотнее услышала ваш приказ о возвращении Колумба, чем новые крики торжества по поводу нашей победы над маврами!

– Я знаю, что ты меня любишь, Беатриса! – воскликнула королева. – Есть еще на свете верные сердца!

– Мы все вас любим и чтим, ваше высочество, – продолжал Сантанхель, – и все печемся только о вашей славе.

Представьте себе, сеньора, открытую книгу истории, где вслед за страницей, где запечатлены славные победы над маврами, записаны деяния еще более великие – открытие короткого и доступного пути в Индию, расширение владений церкви. Представьте себе, какие неисчислимые богатства хлынут в Испанию! К Колумбу нельзя подходить с меркой холодного мужского расчета, его предприятие нуждается в благородной, поддержке женщины, готовой ради славы божьей и благополучия церкви рискнуть многим.

– О нет, сеньор Сантанхель, как можно так говорить!

Супруги неразделимы, а вы одновременно оскорбляете и льстите!

– Я просто не в силах скрыть разочарование, а если язык мой слишком дерзок, то лишь потому, что я болею за вас душой. Увы! Если французский король примет отвергнутые нами условия, сраму не оберешься, тогда уж Испании вовек не поднять головы!

– Сантанхель, вы уверены, что генуэзец отправился во

Францию? – неожиданно спросил король своим резким и властным голосом.