Мерси, камарад!

Рорбек чувствовал себя неловко. Он не знал, где ему искать лейтенанта: в старом парке между магнолиями, агавами, кипарисами или же в комнате. Тряхнув головой, он направился к соседнему подъезду, где находилась комната лейтенанта. Постучав в дверь, Рорбек предупредительно подождал немного и лишь после этого вошел. Чувствовал он себя довольно смущенно и неудобно.

Тиль сидел напротив девушки. В камине горели толстые поленья дров.

— Прошу прощения, ты должен… — начал было Рорбек, но сразу же поправился: — Господин лейтенант должен немедленно явиться к господину капитану!

— Старик, видно, здорово беспокоится? — сдержанно рассмеялся лейтенант.

Радиотехник недоуменно пожал плечами.

— Разрешите представить вам моего друга Ганса Рорбека… А это Мартина Баумерт, — познакомил их Тиль.

Мартина протянула Рорбеку руку.

— Дама пожелала выйти на свежий воздух. К нашему общему удивлению, мы не говорили ни о погоде, ни о людях, ни даже о любви, а все только о войне. Когда раздался стук в дверь, мы как раз обсуждали вопрос об окончательной победе. — В глазах лейтенанта блеснула насмешка. — Составьте ей компанию, если вам позволяет время. — И, повернувшись к девушке, добавил: — Мне очень жаль, что наш разговор был столь краток. — Тиль поцеловал девушке руку, кивнул другу и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Радиотехник сел и удивленно спросил:

— Мартина Баумерт?

— Оказывается, мы с вами в некотором смысле уже знакомы, господин Рорбек, — засмеялась девушка.

— Так вот, значит, как выглядит девушка, голос которой я уже в течение нескольких месяцев слушаю по радио. Как часто я пытался представить себе вас…

— Вы разочарованы? — В ее голосе прозвучала легкая издевка.

— Что вы! Напротив! — Рорбек все еще никак не мог оправиться от смущения. «Какие красивые у нее глаза! Да разве только глаза? Можно позавидовать мужчине, которому она будет принадлежать, которого она полюбит», — подумал он, а вслух спросил, чтобы хоть что-нибудь сказать: — Давно ли вы в Нарбонне?

— С тех пор, как была сформирована гренадерская дивизия народного ополчения.

— Как красив юг Франции, не правда ли?

— Французы тоже так считают, — кивнула девушка. — И будут еще больше считать так, если в один прекрасный день нас здесь не будет.

— Можно поинтересоваться, чем вы занимались до армии?

Мартина рассмеялась — вопрос этот был задан тоном экзаменатора.

— Год отбывала трудовую повинность. Потом вела домашнее хозяйство одного высокопоставленного гестаповца, у него десять детей…

Рорбек поправил дрова в камине, которые медленно охватило пламя. Теплая волна пахнула в лицо, приятно согревала колени.

Рорбек молча разглядывал девушку, которая, казалось, не замечала этого. Глаза у нее были серые; чистый, чуть загорелый лоб обрамляли волосы цвета пшеницы; носик был весьма изящный; мягкая линия подбородка хорошо сочеталась с губами, уголки которых были чуть-чуть опущены. Рорбек никак не мог отвести взгляда от этого прекрасного лица, выражение которого постоянно менялось.

Мартина медленно повернула голову и посмотрела на Рорбека, у которого было такое ощущение, будто она заглядывает ему прямо в душу. Вся фигура Мартины, освещенная призрачным светом камина, казалась загадочной; крупные темно-серые глаза девушки жили какой-то своей особой жизнью. Наконец она отвела взгляд и задумчиво посмотрела на огонь.

— Я очень рада, что мы с вами встретились, — тихо сказала она. — Хотя слово «рада» здесь вряд ли подходит, я просто счастлива…

«Сейчас мне следовало бы поцеловать ее, — подумал он, — во-первых, так принято, во-вторых, обстановка для этого самая подходящая, а в-третьих — она, возможно, не менее меня изголодалась по ласке. Интересно, счастлива ли она?»

Однако Ганс Рорбек даже не пошевелился, он был настолько очарован, что хотел только одного: чтобы так длилось долго-долго. Ветер тихо завывал в камине.

Интересно, что она думает о нем? Никогда человеку не удается отгадать до конца мысли другого. Как бы она испугалась, если бы он рассказал ей сейчас о том, что его каждую ночь мучают кошмары: кругом течет кровь, истошно кричат раненые на ничейной земле, глухо ухают пушки, неся с каждым снарядом смерть и разрушение. А эта страшная картина, которая с июля прошлого года по сей день стоит у него перед глазами? Их тогда бросили в контрнаступление на Курской дуге. Посадили на танки, строго приказав прорваться, несмотря ни на какие потери. Одно немецкое противотанковое орудие стояло на прямой наводке. И в него угодил снаряд прямым попаданием. Артиллерийскую прислугу раскидало кого куда. Однако кое-кто остался в живых. Водитель сбросил газ, но командир заорал на него: «Чего остановился?!» Водитель дал газ и… Ох, что же это за наваждение! Так и тронуться можно… Два с половиной года он провел в России…