Мерцающие тела (СИ)

Расположившись под навесом у стены нехилого двухэтажного сарайчика, изголодавшиеся Генераторы с аппетитом поглощали хлеб, картошку и козье молоко, а хозяйка нетерпеливо стояла над душой и задавала неудобные вопросы. Помня о сговоре, рыжий маг играл молчаливую девочку, предоставив товарищу полную свободу слова… И теперь не знал, как бы так не выдать своих эмоций, ибо Десятый расписал его своей несчастной, избиваемой отцом, подружкой, с которой они вместе сбежали из города в деревню, чтобы «тот психованный мужик охолонул». Локко очень хотелось во время этого рассказа посмотреть в глаза блондину, но тот не отрывал взгляда от слушавшей женщины. Похоже, что хозяйку устроила легенда, потому что о личной жизни она больше не спрашивала, а заторопила с делом.

С упаковками битумной черепицы подростки быстро по лесенке взобрались сперва на плоскую крышу широкого первого этажа, а потом на покатую крышу второго. Тетка предпочла отдавать команды с земли, и, надо сказать, работа ей досталась ничуть не легче, чем магам, для которых это был истинный первый раз. Но приятели схватывали быстро, сарай был не слишком большой, и к обеду они управились с покатой крышей. Оставалась плоская, с которой после еще одной порции долгожданной пищи, Источники разделались к сумеркам.

— Где тетенька? — Локко поежился в своей ободранной футболке, греясь под слабыми закатными лучами солнышка, ради которых пришлось влезть на самый конек. Свитер он стащил из-за дневной жары и расстелил сушиться на скате крыши. — Она как свалила куда-то часа два назад, так и нет ее, а кушать-то хочется.

— И хорошо, что нет ее, — сидящий рядом, но развернувшийся в другую сторону блондин в свою куртку уже обрядился, потому не зяб. — Ты заметил метлы во дворе? Я нет.

— Тоже. Придется взять грабли или лопату, какое древко больше понравится, — Локко не сомневался, что расписанный под соты инструмент все равно полетит. — А еще у нее коза внизу, в сарайке!

— Хочешь спереть козу?

— С ума сошел? — как раз в этот момент коза в очередной раз возмущенно мекнула, и гермафродит весело рассмеялся, болтая ногами и не боясь свалиться. Потом притих и повернулся к парню. — К слову об этом. Как бы ты не пытался отмалчиваться, я задам вопросы. Почему я не утопленник, и мы оба на свободе, а, Десятый?

Серый «стеклярус» взглядом чуть не сбросил приставучего Генератора с крыши.

— Ты вырубился, а я доплыл за тобой до дна, — мрачно начал парень. — Ситуация была критическая, и на нервах я излучал сильнее, чем обычно. Магия помогла мне впитывать кислород из воды, вот как водорослям, и по дну я ушел с места «крушения».

— Круто, — это было действительно круто, и Локко не мог не отметить вслух. — А я-то как выжил? Ты сам заявил, что я был коматозником и не захлебнулся чудом. Значит, моя магия оказалась заблокирована, и не могла сделать меня водорослёй…

— Как-то выжил, — отмахнулся блондин, — на мою голову.

— Сдается мне, что ты делился воздухом, — Локко не собирался отставать так просто. — Каким образом? Тем, что я думаю, да? — он похабно ухмыльнулся и поиграл бровями. — Ой, Деся-а-атый~

— Заткнись, — Десятый обиженно отвернулся, и гермафродит примирительно отодвинулся подальше.

— Ладно, не будем об этом… Ведь у меня есть еще вопрос. Когда вертолеты подлетали, ты явственно влез мне в голову, — рыжеволосый маг поскреб затылок, словно бы там остался шрам после памятного «вторжения». — И сегодня, пока ты нес пургу этой бабке, ты действительно прощупывал ее… и меня тоже.

Парень перестал отворачиваться, и на его вновь серьезном лице было написано простое «Да».

— И как давно ты развил телепатию?

— Совсем недавно. Мы много дней находились вплотную, а ты слишком громко думаешь, — парень равнодушно пожал плечами, и его спокойствие создавало неимоверно сильный контраст с эмоциями товарища.

— Спасибо, что молчал об этом, — Локко не знал, злиться и скандалить или запоздало смущаться за все те рассуждения, о блондине в частности, что вертелись в голове. — А то я бы со стыда сгорел.

— Меньше всего мне нужно твое воспламенение, когда мы рядом, — заметил Десятый и вдруг улыбнулся. Столь редкое на фоне усмешек и кривых ухмылок явление приковало внимание Локко, словно блеск драгоценности на морском дне. Бегущее к горизонту светило кидало на них последние лучи, когда гермафродит не сдержал порыва и притянул друга к себе за плечо. В эту минуту, в дуновении легкого весеннего ветерка и мягком солнечном свете, он, наконец, разглядел, что его приятель вовсе не блеклый, как казалось в Зимпе. Волосы Десятого отливали золотистым соломенным цветом, а глаза, на самом деле, вовсе не похожи на безжизненные стекляшки — они оставались холодными, но серо-лазурный лед тоже умеет сиять по-разному…

И, обхватывая протестующе сопящего и вырывающегося Десятого одной рукой, а второй ероша его и без того растрепанные светлые волосы, Локко вдруг с удивлением признал: этот пацан совсем не хладнокровный. Теплый он, какими и должны быть живые человеки, просто прячется в морозной ледяной ракушке от предательств и обид.

Ранимый, а не бесчувственный.