Мерцающие тела (СИ)

— ЧЕРЕСЧУР?! — это было для эмоционально разломанного Источника последней каплей. — Ты-то что вообще знаешь о любви, мелкий ты черствый ублюдок?! А? Я тебя спрашиваю, цифра, отвечай! — игнорируя опасность высоты и нестабильности полета, Локко нависал над парнем, словно угрожающе вставшая кобра. Ему до дрожи хотелось немного придушить этого светлоглазого пацана и оставить висеть где-нибудь на сухом (как он сам, хи-хи) дереве, чтобы насладиться возмездием за свои оскорбленные чувства. Генератор даже ощутил эту сладость, словно бы разливающуюся на языке и коже прохладным незримым лимонадом, и прикрыл глаза, впитывая. Великолепное впечатление. Почему он не испытывал такого блаженства раньше?

— П-пусти… — сипло выдохнули рядом.

Вернувшийся к действительности Локко открыл глаза и моментально похолодел — бледный, будто бы обескровленный Десятый таращился на него бессмысленным взглядом удавленника.

Гермафродит испуганно разжал пальцы, выпуская чужой воротник, и схватил обмягшего парня за плечи, встряхнув:

— Что с тобой?..

— Н… Не жри меня… — кому другому эта просьба показалась бы странной, но Локко сразу всё понял. Ему вовсе не померещился прекрасный вкус, потому что он был по-настоящему — Генератор только что высосал из другого Генератора почти всю энергию. В случае с Ракшей ощущения были совсем другими по многим факторам: пирокинетик находилась далеко, ее враждебная натура отравляла вкус излучения, а Локко тогда и вовсе тихо спал, усталый и равнодушный ко всему, потому, наверно, девочка и не пострадала.

Разом потяжелевший блондин не удержался на сидении из плоскости лопаты и, покачнувшись, завалился на сторону. Локко взвизгнул, но каким-то чудом извернулся в полете и поймал товарища. Злоба испарилась, и теперь гермафродиту было дико страшно. Он ускорил метлу, выискивая взглядом удобное место для посадки, но вокруг простирались грязно-черные холмы и кочки. Пришлось приземлиться прямо на них.

— Сейчас, сейчас, — расстелив дождевик, Локко перетащил слабо дышащего парня и уложил, закутав широкими полами. — Ну, тебе легче?

Десятый разлепил губы:

— Сгинь, — и больше ничего не добавил.

Дождь не прекращался, но теперь в этом был плюс — блондинистый маг мог попить. С едой же снова проблемы — они ничего не захватили в стремительном бегстве. Локко нарезал круги, не сильно отдаляясь от товарища, и все больше чувствовал тревогу. Наконец, додумался, почему.

Пожарище. Эта гигантская проплешина на земле, покрытая слоями сажи и пепла — все, что осталось от какого-то города, уничтоженного взрывом каких-то несколько месяцев назад, может быть даже зимой. Энергополе здесь сохранялось очень насыщенным, еще не впитавшимся в землю, и оно быстро восполняло силы двух молодых магов.

Но Десятому для полного восстановления действительно требовалась еда. Он же не Локко, не умеет жрать… себе подобных…

Генератор содрогнулся и ускорил полет, поднимаясь все выше и улетая все дальше.

Десятый сумел нормально проснуться лишь вечером, когда начало темнеть. Он наполовину промок под дождем, наполовину испачкался в земле, и вообще подстеленный дождевик не слишком-то спасал. Было зябко, промозгло и противно, и Десятый сел, с отвращением воззрившись на мир.

— Ешь, — Локко протягивал ему что-то светлое. Несколько кривых очищенных корневищ или клубней.

— Это корни цикуты или мандрагоры?..

— Ботаник. Еще бы на имбирь подумал, — рыжий улыбался, но глаза его оставались настороженными. — Топинамбур это.

Название показалось знакомым, и Десятый взялся за еду. Он грыз пресные клубни и смотрел, как остальные ловко обскебаются от кожурки с помощью лезвия лопаты. Занимающийся «готовкой» гермафродит выглядел виноватым.

— Не хотелось мне, чтобы кто-то знал, что я умею отбирать чужое излучение, — Локко продолжал работу, обшкрябывая добычу, подкладывая готовое Десятому и жуя тоже. — Это не та способность, которой хочется хвастаться. Я чуть не убил тебя… Пойму, если ты не простишь.

Блондин привычно промолчал, слушая монолог.

— Я вызнал, где мы сейчас, — после тяжкого вздоха продолжил гермафродит. — Совсем рядом с границей, где идут военные действия. До Люцифера мне осталось лететь немного, а ты можешь направиться в другую сторону, чтобы не угодить в огонь, вот туда, — он махнул рукой в нужном направлении. — Хотя на сутки пути вокруг только пепел и тьма. Мы в кратере убитого города.

Не показав каких-либо эмоций по поводу услышанных новостей, Десятый поднял взгляд, но смотрел мимо собрата.

— Вывезешь меня из кратера и, считай, мы квиты, — равнодушно поставил условие он, зная, что терзаемый виной Локко не сумеет отказать.

Так и вышло.

Во время пути подростки молчали, не испытывая даже желания перешагнуть взаимную неприязнь и вернуть контакт. Локко больше не мурлыкал вполголоса песенок, а Десятый не предлагал поглядеть поближе на какую-нибудь неприметную, но интересную мелочь, которые зорко высматривал с высоты. Потому что в россыпях сажи ничего интересного не было.