Мерцающие тела (СИ)

…Ах нет, все-таки было! На границе кратера валялись уймы несожженных вещей, которые, как синхронно и молча предположили странники, люди забросили сюда, решив организовать свалку, пока природа не восстановилась. Типичный человеческий поступок.

Генераторы опустились на границе валов хлама, чтобы поискать какие-нибудь полезные вещи. Грязный сырой дождевик полетел в мусор, а Десятый откопал из залежей куртку поприличнее. Локко же, гуляющий среди ломанной мебели, с усмешкой думал о том, что вполне мог бы собрать себе здесь дом из мусора и прожить до осени.

Не об этом он мечтал, убегая из тепла и сытости через высокие стены Зимпа-7.

— Чувствуешь, Десятый? — весело обратился маг к товарищу. — Мы с тобой совершенно затеряны. На много километров вокруг нет ни одного живого человека!

Блондин спокойно поднял взгляд, ожидая, что еще скажет собрат, но Локко отвернулся от него с плохо скрываемой досадой непонятно на что.

Со свалки они пошли пешком по широкой кайме пожарища, смешанным валам грязи, старой травы и пепла. Миновав этот кошмар, подростки выбрались на вершины протяженного высокого холма, за которым открывался вид на долину мелких рек и ухоженных людьми полей. Всё это еле-еле виднелось во тьме позднего вечера, но о присутствии внизу человеческих жилищ свидетельствовали ряды крохотных светящихся прямоугольников-окошечек.

«Это, должно быть, начало пограничных земель», — хотел было проговорить вслух Локко, шагавший впереди и тащивший на плече метлу, но вовремя вспомнил, что он с Десятым больше не треплется по пустякам.

И ТУТ СВЕРКНУЛО!

Вспышка мощностью в несколько сотен молний, казалось, на миг залила всё вокруг и тут же пропала. Маги не успели опомниться и проморгаться, как заметили на горизонте, далеко за грязными скалистыми насыпями холмов, растущий в небо столб белого сияния. Вокруг мощного луча медленно раскрывались концентрические световые кольца, радугами расходясь ввысь, в стороны, распускаясь от земли чашей немыслимого цветка.

Это был самый настоящий Цветок Смерти, тот, что сотворила цивилизация с помощью высокотехнолочного оружия и магического излучения.

— Десятый, ты тоже это видишь? — Локко смотрел распахнутыми глазами и отказывался верить, почему столь невероятное, чудеснейшее зрелище на самом деле является знаком страшной беды.

— Еще один город взорвали, — сжимая кулаки до боли, процедил парень. И рыжий маг мог бы услышать, как в бессильном гневе скрипят его зубы, но тишина ночи пропадала за нарастающим звуком. Сперва Локко принял это за звон в ушах от ударной волны, но тут же понял, что ошибся.

Пела труба.

Это был звук самого взрыва, того самого светлейшего сияния, что сейчас превращало в хлопья черного пепла целые кварталы вместе с жителями. Тревожный сигнал Цветка Смерти невозможно было ставить в сравнение с пиликаньем горнов или оркестровых инструментов.

Потому что вот эта ТРУБА взывала не с земли, а то ли с небес, то ли прямиком из пучин ада, заставляя все спектры души резонировать, играть в унисон с болью, наслаждением, жизнью, восторгом, жестокостью и ужасом.

Зов, которому трудно сопротивляться.

Обычно равнодушные звезды с высоты сейчас смотрели на долбанутый мир со всем изумлением, на какое были способны. Обожженная тысячами выстрелов планета примолкла.

Очнувшийся гермафродит смаргнул наваждение и ухватил за капюшон Десятого, который под влечением звука вышел на опасный край обрыва.

Взрыв медленно угасал, багровым пурпуром подсвечивая напоследок разогнанные облака. Похожим кровавым взглядом одарил собрата обернувшийся блондин.

— Война еще ужаснее, чем нам казалось, — негромко проговорил в навалившейся тишине Локко. — Теперь я просто ОБЯЗАН спасти брата. Если Люци заставляют быть причастным к таким взрывам… я не вынесу.

— Что собираешься делать? — Десятому не слишком-то было интересно, каким именно глупым способом решил погибнуть его товарищ, но натянутые нервы сами развязали язык. — Ты хоть приблизительно представляешь, с чем столкнешься?

— Буду импровизировать, — самое печальное, что рыжеволосый маг действительно имел достаточно отваги и безрассудства для налета на фронт. На метле, в старом свитере, и с пустым желудком. Псих, влюбленный псих, да и только.

— Прощай, — одним кратким и веским словом блондин выразил всё, что думает о успехе затеи Локко, и заодно сообщил, что на этом месте их пути расходятся.

— Счастливо тебе, — взбираясь на метлу, усмехнулся гермафродит. — Если заведешь котенка, назови в мою честь.

— Я скорее заведу собаку.

На этом Генераторы расстались.

Оказавшись подвешенным в одиночестве и ночной тьме, рыжий Источник натянуто и безрадостно посмеялся. На пороге цели он начал испытывать сомнения, как если бы его решимость вдруг подпилили мелкой ножовкой и оставили покачиваться на неустойчивых подпорках.

Локко поежился в поднявшемся на высоте зябком ветрище, направил помело ниже к долине. Без Десятого было холодно, в самом прямом смысле этого слова — юный маг и не замечал, как привык греться о сидящего за спиной приятеля.