Мерцающие

Он подходил с другой стороны улицы. Высокий, бледный, бородатый. На голове короткая щетина. В руках пистолет.

В глаза бросались шрамы. Они исчертили его кожу глубокими выпуклыми морщинами. Словно бомбист свел слишком близкое знакомство с собственными изделиями. Наши глаза встретились, и он едва ли не кивнул. Подходил, кривя губы в усмешке. Вдалеке завыла сирена.

Мужчина навел пистолет в разбитое ветровое стекло. Ничего не сказал. Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. Все случилось так быстро. Пули ударили в плоть и металл. У водителя не было ни единого шанса. Адреналин хлынул мне в кровь, как из шланга. Я пополз, лишь бы оказаться подальше от бойни. Оглянулся, не идет ли за мной высокий. Он обошел машину и подходил теперь к «Поло». Тот еще двигался, рывками волоча переломанные ноги. Высокий опрокинул его пинком, и до меня донеслось рваное дыхание. У «Поло» на губах пузырилась кровь. Сломанные ребра проткнули ему легкое. А потом ботинок наступил «Поло» на горло, вдавив в мостовую. Глаза его выкатились из глазниц. Секунду спустя раздался громкий щелчок, дыхание оборвалось. Человек со шрамами перевел взгляд на меня, и я застыл. Не смел шевельнуться. Он обогнул «ровер» сзади. Присел рядом с Сатвиком, наполовину вывалившимся наружу, но все еще завернутым в брезент. Почти нежно отвел полотно от лица. А может быть, нежность мне почудилась.

Темные глаза Сатвика смотрели в далекую даль. На что-то не здесь. Я понадеялся, что на что-то хорошее.

– Уже мертв, – сказал высокий.

– А второй?

Я повернул голову, но не увидел женщины – только слышал ее голос. Человек со шрамами взглянул на меня. Наши глаза снова встретились. Сирены звучали громче.

– Еще жив, – сказал он, – но ранен.

Я видел, как он поудобнее перехватил пистолет, но ствола не поднял. Из дула тянулась тонкая струйка дыма.

– Проще прикончить, – сказал он.

– Нет, – возразил женский голос. Знакомый голос, сообразил я. И тут же увидел ее – она вышла из-за опрокинутой машины. Увидел рассекший ей бровь шрам. Эта женщина спасла меня от пожара. – Викерс велел его забрать, – сказала она, – значит, забираем.

Часть третья

Идущий во тьме со светочем знает лишь свет.

Чтобы познать тьму, иди в темноте.

Уэндел Берри. Познать тьму

33

Сирены миновали старый фургон. Он был из тех, что использовались для перевозки мебели, – квадратная коробка на колесах. Мы с женщиной ехали в кузове. Человек со шрамами сел за руль. Я прислонялся к борту у него за спиной и позвоночником чувствовал вибрацию.

Я смотрел на сидевшую напротив женщину.

– Кто вы?

– Друзья, – ответила женщина.

– Не ври ему, – предупредил водитель. – Плохое начало.

Она хмыкнула. Может быть, в знак согласия. Или засмеялась. В этот момент навстречу нам вывернула из-за угла еще одна полицейская машина с маячками. Я сквозь ветровое стекло кабины смотрел, как проскочили мимо копы.

– Хорошо, не друзья, – поправилась женщина. – Не совсем друзья.

– Кто же тогда?

Мне ответил мужчина:

– Мы не так хотим твоей смерти, как другие.

* * *

Я уперся руками – фургон вилял по улицам.

Водитель временами вытягивал шею, заглядывая в зеркальце, а мотор взвизгивал. Женщина угрюмо сжимала губы в прямую линию. Я смотрел на ее левую руку без пальцев – недостающий безымянный и кусок мизинца. Розовые сморщенные культяшки.

За ветровым стеклом мелькали машины и здания – пешеходы поворачивались в нашу сторону, провожали безрассудного водителя осуждающими взглядами. Но полицейских больше не встречалось.

Никто за нами не гнался. Или я не видел погони.

Женщина как будто думала о том же.

– Копы, – заметила она, – нас меньше всего волнуют.

На крутом повороте мне припомнились стетоскопы. Когда машина выровнялась, женщина, поднявшись, перебралась вперед. Человек со шрамами обернулся – у него не хватало верхней части левого уха, и по черепу сбоку тянулся розовый шрам: кривая черта, на которой больше не росли волосы.

Женщина, обернувшись, поманила меня:

– Сюда.

Она ухватила меня за шиворот, потянула, и я не стал противиться. Лицо мне закрыл мешок.

«Не так хотим твоей смерти, как другие».

– На всякий случай, – пояснила она.

– На какой случай? – спросил мужчина. – Думаешь, он уйдет?

Мешок был царапучий, темный, из жесткой ткани. С переднего сиденья тихо донесся голос водителя:

– Некуда ему уходить.

* * *

Мы прибыли на место, я услышал, как открывается дверь. Меня потянули за плечи, и я, выставив вперед ноги, встал. Позволил тянуть себя куда-то.

– Осторожней.

Был вечер. Я не видел, но узнал его по воздуху и стрекоту сверчков в стороне.

Мягкая земля под ногами сменилась твердым покрытием. Мы вошли в помещение. Наши шаги отдавались слабым эхом. Просторно, решил я. Аэродромный ангар? Меня куда-то увозят?

Мы шли несколько минут, когда прозвучал голос:

– Опять ступенька.

Я поднял ногу повыше и ступил на шестидюймовое возвышение. Звук изменился. Эхо пропало. Грубые руки снова взяли меня за плечи.

– Садись.