Мерцающий пруд

Время от времени он приходил в ее комнату поговорить, как сейчас, а потом снова уходил. Иногда могла внезапно последовать любовная вспышка, но чаще — нет. Уэйд, казалось, постепенно начинал воспринимать Лору как самостоятельную интересную личность, а не просто как кого-то, кто пришел на место Вирджинии. Теперь он вступал с ней в интимные отношения, только когда впадал в старое опасное состояние нереальности, и, к ее облегчению, такое случалось все реже.

Она испытывала к нему нежное чувство, да. Возможно даже, это чувство росло, но это не было нежностью к возлюбленному или любовью жены к мужу. Она все еще внутренне сжималась от его поцелуев и могла лишь пассивно лежать в его объятиях.

Часто, возвращаясь домой после этих собраний, он бывал возбужден, напряжен, стремился разрядиться в разговорах с ней перед тем, как отправиться к себе. И Лора начинала ценить эти посещения, как она могла бы ценить доверительную откровенность любимого брата. В этой роли слушательницы она могла с радостью отдавать себя и даже находить в этом своего рода удовлетворение.

Лора повернулась на бок, наблюдая за ним.

— Все идет хорошо? — спросила она. С самого начала она почувствовала, что Уэйдом овладевает дух секретности, который окружал Круг и все, что было с ним связано. Он редко говорил о том, что происходило у Морган. Поэтому она тщательно избегала прямых вопросов, а спрашивала только вообще, чтобы проявить свой интерес, но не выглядеть любопытной.

— Мы получили чудесные новости со Среднего Запада, — ответил он. — В нескольких районах вербовка прекращена или, по крайней мере, встретила настолько сильное сопротивление, что была отложена.

— Надеюсь, это осуществляется без насилия, — обеспокоенно сказала Лора.

— Ничего серьезного, насколько я понимаю. Конечно, это невозможно полностью гарантировать. Человеческий фактор — понятие слишком неопределенное. Но Норвуд заверяет нас, что вооруженного столкновения не будет, если ты имеешь в виду это. Часто силы пассивного проявления оказывается достаточно. И все увеличивается число дезертиров.

Лора спокойно лежала, жалея, что не может задать более прямых вопросов, узнать подробности, которые рассеяли бы ее сомнения и дали бы ей возможность лучше разобраться в том, что происходит.

Уэйд переменил тему, как будто боялся сказать слишком много.

— У Адама новый приступ лихорадки. Я зашел поговорить с ним сегодня, но он был в постели, в поту и трясучке, слишком несчастный, чтобы рассуждать о политике.

— Ты ведь не собираешься вовлекать в это Адама? — тревожно спросила она.

— Почему бы нет? Он никак не может быть сторонником войны после того, через что он прошел в тюрьме.

Лора повернулась под одеялом.

— Я слышала, как он буйствовал по поводу того, что мужчины не записываются в армию. И я думаю, он бы убил всех дезертиров. Вполне можно обойтись без разговоров с ним на эту тему. Он мог бы причинить тебе неприятности, если бы захотел.

— Возможно, ты права. — Уэйд снова устремил взгляд На огонь, погрузившись в свои мысли.

— Как Морган? — осторожно спросила Лора.

— Сегодня исходит на ярость, — ответил Уэйд. — Безумствует, как испорченный ребенок, потерявший игрушку. Цветная девушка, Ребекка, сбежала.

Лора села на постели.

— О Уэйд! Бедняжка! Хотя нельзя сказать, что она сбежала, ведь она абсолютно свободна поступать, как ей нравится.

— Но она так не сделала. Она не предупредила об уходе. Она просто исчезла. Растворилась в воздухе. Должно быть, ускользнула ночью, потому что не спала в своей комнате. Морган не знала, что она ушла, пока не позвонила в колокольчик на следующее утро.

Лора вздохнула.

— Морган, должно быть, загнала ее в угол, раз она ушла. Ты знал, что девушка работала там потому, что Морган обещала, что позволит ей купить свободу своей матери и сестре?

— Похоже на Морган, — сухо откликнулся Уэйд. — Нет, я не знал этого. Но ее мать и сестра в любом случае свободны сейчас, если они хотят быть свободными.

— Я сказала об этом Ребекке. Но ей кажется, это ничего не значит. И возможно, так оно и есть, если только не существует какой-либо возможности пробраться через линию фронта и скрыться на Севере. Интересно, куда она ушла.

— Если у нее есть деньги, я полагаю, она могла пойти куда угодно.

— Я не думаю, что она захочет тратить их на себя. Она будет пытаться найти способ доставить сюда свою мать. Теперь я жалею, что не попыталась противостоять Морган по-настоящему.

Уэйд повернулся от яркого пламени, чтобы лучше видеть Лору.

— Ты? Противостоять Морган? О чем ты говоришь?

Она рассказала ему, о чем до сих пор умалчивала, — эпизоде, происшедшем в коттедже Джона на холме, о ярости Морган и о том, что сама Лора оказалась беспомощна сделать что-либо.

Когда она закончила, Уэйд подошел и сел на край ее постели.

— Что ты за маленький буревестник! Вечно в самом эпицентре шторма, размахиваешь крыльями. Я не сердился на тебя за то, что, ты отказывалась слушать меня и все равно ходила к Морган. Но ты заварила такую кашу! Она устроит настоящий шум, если кто-нибудь поступит ей наперекор. Оставь ее в покое — держись от нее подальше.