Мерцание тумана

– Яспер… – шепчет Калла. Она одновременно удивлена, тронута и растеряна. – Если ты этого хочешь, то почему ведешь себя так… противоречиво? Почему целуешь меня, а потом отталкиваешь? – Она беспомощно качает головой.

Только я открываю рот, чтобы ответить, как дверь открывается, и Давид протягивает руку с пакетом.

– Простите, что помешал. Это только что доставили для тебя, Яспер. И… не могли бы вы приступить чуть раньше? Первые гости уже пришли.

Я беру пакет и даже не успеваю спросить, от кого он, как Давид исчезает. Я залезаю в пакет и достаю книгу. Учебник, который я одолжил Фионе несколько недель назад. Значит, пакет передала она, и, похоже, внутри еще худи и футболка. Не понимая, как я это объясню, я поспешно убираю книгу и не замечаю закладку. Она пряталась где-то между страницами и теперь плавно опускается на пол.

– У тебя что-то упало. – Опередив меня, Калла наклоняется и…

Это не закладка, это полоска глянцевой фотобумаги. На ней три фотографии, на которых мы с Фионой целуемся.

Черт побери!

38 Калла Настоящее

Я замираю. С фотографией в руке. Со снимками, на которых Яспер целует другую. И это не мимолетный поцелуй в щечку. А настоящий поцелуй. Страстный, с языком. Зачем я вообще их так внимательно разглядываю? Она сидит на его коленях, запустив одну руку в его волосы, а другой, обхватив галстук, притягивает его к себе. Как будто он принадлежит ей. А она ему. В груди становится так тесно, что трудно дышать. Я изо всех сил пытаюсь побороть боль и справиться с надвигающейся тошнотой. Тщетно.

– Калла… Это не то, что ты думаешь. Я все объясню.

– Все в порядке… – Я трясущейся рукой протягиваю ему фотополоску. – Ты не обязан передо мной отчитываться, Яспер. – Мой голос звучит на удивление твердо, учитывая, что в сердце только что образовалась еще одна трещина. – Теперь я хотя бы понимаю, почему ты от меня сбежал. И почему не смог потом объяснить, что происходит и чего ты хочешь. Вернее, кого. Очевидно, у тебя есть другая. – Непонятно, как все эти слова вырываются из моего рта. Ведь в горле ком размером со страусиное яйцо.

– Уже нет, – отвечает Яспер.

Эти слова поначалу приносят облегчение, но через секунду вонзаются в меня сотней кинжалов. Потому что они напоминают о его обещании: «На свете нет никого лучше тебя, Оби. Ты – все, чего я хочу и когда-либо захочу. Или ты, или никто».

Ясно, что жить в безбрачии после расставания он бы не стал. Он неизбежно должен был познакомиться с другими девушками, начать с ними встречаться и снова влюбиться. Я всерьез пыталась к этому подготовиться. Пыталась свыкнуться с этой мыслью и отпустить Яспера. Но увидеть эти снимки? Его в объятиях другой? После всего, что произошло за последние несколько недель? Это…

Для меня уже слишком.

Не говоря ни слова, я бросаюсь в туалет для персонала, который, к счастью, всего в двух метрах справа. Поспешно захлопываю за собой дверь, и как раз вовремя. Я поднимаю сиденье унитаза, и меня рвет. Желудок извергает желчь и кофе, потому что я даже позавтракать не успела. Когда больше ничего не выходит, я полощу рот и, тяжело дыша, сажусь на опущенную крышку.

– Калла? – Стук в дверь звучит так же осторожно, как и предшествующий ему оклик. Я смотрю на дверь. Передо мной все как в тумане. Слезы сдавливают горло. – Калла?

Я расправляю плечи, судорожно вдыхаю и пытаюсь успокоиться. Это не самое подходящее место, чтобы выплеснуть свои чувства.

– Да? – хриплю я.

– Ты в порядке? – Голос Яспера звучит еще более надрывно, чем мой. – Я могу чем-то помочь?

– Да, можешь. Пожалуйста, уйди. – Я делаю глубокий вдох. – Мне нужно побыть одной. Я выйду через десять минут и займусь своими столиками.

– Я слышал, как тебя вырвало. Ты уверена, что сможешь работать?

– Ты же не ноги мне сломал, а только сердце разбил. – Я понимаю, что это звучит цинично. Я слышу, сколько в моем голосе обиды, и сжимаю губы, как будто это позволит сдержать слова.

– Мне жаль. Давай об этом поговорим? Я хочу, чтобы ты знала…

– Не сейчас! – поспешно прерываю его я, пока он не сказал чего-нибудь такого, с чем я не смогу справиться. Я не хочу повторения той же ошибки, что в ЛА. Не хочу переживать то же, что перед своей родной матерью, стоя с чемоданом, полным вопросов и надежд. Я и не подозревала, что не готова принять ни один из ее ответов. И что правда похоронит все мои надежды. – Пожалуйста, Яспер. Просто уйди. И скажи Давиду, что я скоро буду.

За дверью по-прежнему тихо. Так тихо, что я слышу удары своего измученного сердца. Под дверь вдруг проскальзывает листок бумаги. Туалет до того маленький, что я со своего места вижу, что Яспер нацарапал на листке шариковой ручкой:

Ты – все, чего я хочу и когда-либо захочу. По-прежнему. Или ты, или никто.

За исключением «по-прежнему» это те же самые слова, что и тогда. Но сегодня я уже не уверена, можно ли им верить.

* * *