Мертв или жив

Я редко с ним виделась. В позапрошлом сентябре написала ему, хотела хоть ненадолго приехать в гости, но он ответил что собирается переезжать. Конечно мне хотелось знать, что это он вдруг, и я написала снова. На сей раз ответила мисс Кэннок — в деревне стало слишком шумно из-за автомобилей и собак, а дяде Генри нужна тишина, так как он намерен работать над книгой, материалы для которой собирал чуть ли не со дня моего рождения. Не помню, как она должна была называться — «мета…» Есть такое слово «метаболизм»?

— По-моему, да.

— Что оно означает?

— Понятия не имею.

Мэг вздохнула.

— Я тоже, но это не важно. Как бы то ни было, мисс Кэннок сообщила, что дядя купил остров, где и собирается писать свою книгу в покое и уединении. Я была в таком отчаянии, что отправилась в Уэйз-Энд без предупреждения.

— Молодчина! — одобрил Билл. — Ты видела профессора?

— Да, хотя сначала думала, что это мне не удастся.

Мисс Кэннок суетилась из-за переезда и верещала, что дядю нельзя беспокоить. И как только он ее терпит! Меня от нее просто трясет.

— Но ты смогла его увидеть?

— Только потому, что я набралась терпения и каждый раз, когда она умолкала, чтобы перевести дух, говорила:

«И все же я не могу уехать, не повидав дядю». На сто первый раз у мисс Кэннок покраснели глаза и кончик носа — совсем, как у белой мыши, — она всплеснула руками и убежала с криками: «О боже!». Минут через десять явился дядя Генри, как обычно, рассеянный, но довольный нашей встречей, поэтому я была рада, что добилась своего.

Билл нахмурился. Профессор нуждается в хорошей встряске, и он, Билл, постарается устроить это в лучшем виде.

— Где находится его остров? — спросил он.

— Как выяснилось, этот остров не в море, а на озере.

— А где озеро?

— В семи милях от Ледлиштона — в местечке, именуемом Ледстоу. Там находятся дом, озеро и остров. Дом стоит на берегу, но от него на остров ведет крытый мост. Его построила эксцентричная старая леди, которой мерещилось, будто ее хотят убить, поэтому она соорудила на острове еще один дом и спала там, а в дом на берегу возвращалась только днем. У моста есть двери с обеих сторон, и если запереть их, то окажешься практически на необитаемом острове — никто не может туда добраться. Дядя был в таком восторге, что я не стала рассказывать ему о том, из-за чего я приехала.

— О господи! — вырвалось у Билла.

Мэг печально улыбнулась.

— У меня не повернулся язык, Билл. Он был так счастлив. К чему было его расстраивать? Все равно он не мог бы ничего поделать. Поэтому я уехала назад, а дядя словно испарился.

— Ну так ему придется снова материализоваться, — мрачно произнес Билл. Поведение Генри Постлетуэйта его возмущало. Как так можно?! Несколько лет заменял ей и отца, и мать, а потом преспокойно отправился на этот свой остров?

А у нее ни денег, ни мужа, который исчез неизвестно куда?

Старый профессор был типичным рассеянным ученым, но Билл чувствовал, что сумеет вернуть его на землю и напомнить об элементарных обязанностях.

— Я намерен повидать его, — сказал он, сдерживая гнев. — Может быть, завтра.

— Не надо! — воскликнула Мэг.

— Надо.

Мэг вздохнула. Билл всегда был большим упрямцем.

Если он решил отправиться в Ледстоу, то сделает это. Внезапно ей расхотелось обсуждать дядю Генри.

— Давай не будем об этом говорить. Пожалуйста, Билл…

Она не окончила фразу, но ее внезапно порозовевшее лицо и огорченный взгляд были и так достаточно красноречивы. Мэг старалась хотя бы на час забыть о своих невзгодах, устроить себе в этот вечер передышку, наслаждаясь светом, музыкой, цветами, вкусной едой, которую она не пробовала уже много месяцев. Она хотела получить час счастья после двух лет кошмара…

Они выпили кофе и поднялись из-за стола. И тогда произошло нечто невообразимое. Двое сидящих за столиком позади — плотный господин с двойным подбородком и алчными блестящими глазками и платиновая блондинка в серебристом платье с открытой спиной — тоже поднялись.

— 'Блондинки, настолько светлокожая, что ее можно было принять за альбиноса, показалась Биллу крайне неприятной.

Шедшая впереди него Мэг внезапно остановилась и повернулась. Ее рука взметнулась к вороту платья и опустилась снова, выронив скомканный носовой платок. Билл подобрал платок, Мэг поблагодарила его и двинулась дальше, а парочка снова села за столик. Женщина закурила сигарету.

У нее были светло-серые глаза, а губы были накрашены необычной губной помадой. Билл не мог вспомнить, как называется этот цвет.

Мэг прошла мимо не оборачиваясь, и Билл последовал за ней. Когда они подходили к двери, он снова посмотрел на пару за столиком.

Женщина в левой руке держала сигарету между указательным и средним пальцами. Цвет острых ногтей в точности соответствовал оттенку помады. Она, улыбаясь, смотрела на Мэг, и Билл неожиданно вспомнил две вещи.

Во-первых, помада имела оттенок розовой циннии — самый неестественный цвет из всех существующих в царстве цветов, — а во-вторых, губы цвета циннии он видел у девушки, сидевшей в такси рядом с Робином О'Хара в ту октябрьскую ночь год назад.

Глава 5

Билл молчал, пока они не вышли из обеденного зала.