Мертва для тебя

Еще Густав не может отделаться от мысли о том, что следователи зачем-то приходили к Иде.

– Что мне делать? – спрашивает он и снова отпивает виски, приятно обжигающий горло.

– Как твой адвокат, я советую тебе сместить фокус с твоей персоны. Ты, вероятно, сейчас главный подозреваемый. Во всяком случае, статистически должен был бы им быть.

Матс поправляет галстук, лежащий на животе.

– И что это значит?

– Что у тебя чертовски шаткое положение. Особенно если тебе нужны капиталовложения, а у тебя есть еще что-то, что, как бы так поточнее выразиться, является не вполне прозрачным, – Матс кивает в сторону стола с распечатками. – Негативная публичность или арест были бы фатальны, и это неизбежно привело бы к более тщательному расследованию твоей деятельности. К тому же это затянет или вовсе разрушит сделку, и тогда ты окажешься в еще более паршивой ситуации, чем сейчас.

Густав задумчиво кивает.

– Могут ли чисто гипотетически существовать какие-то доказательства, которые укажут на твою связь с исчезновением? – продолжает Матс. – Спрашиваю об этом как друг.

– Нет, это абсолютно невозможно, – отвечает Густав, не отрывая от него взгляда.

Во всяком случае, ничего такого, с чем он не мог бы разобраться. Или о чем надо говорить вслух.

– Окей. Поскольку ты утверждаешь, что невиновен, то бремя доказательства лежит на полиции. Но одно ты должен для себя уяснить, – говорит Матс, снимая очки. – И это я тоже говорю как друг, а не как адвокат. Человек не думает о многих вещах, а время идет. И чем больше говорится неправды, тем хуже становится. Ложные утверждения копятся, и не дать им превратиться в цельную гору будет сложно.

Густав встает и открывает окно. Ему нужен воздух.

– Они подбираются к тебе со всех сторон. Инспекция по азартным играм требует ответа. Мошенничество может стоить тебе шести лет тюрьмы.

– Какой у меня выбор?

– Пусть исчезновение выглядит несчастным случаем.

Густав замирает и смотрит на своего адвоката.

– Я не имею никакого отношения к исчезновению моей семьи.

– Очень хорошо. Деньги должны быть возвращены компании. Ты не можешь объяснить нехватку ста миллионов крон. Тех ста миллионов, которые ты позаимствовал со счетов компании, чтобы покрыть свои неудачные инвестиции.

Плюс тридцать миллионов долга «Семье», думает Густав. Он ощущает в груди такое давление, что едва может дышать. Дьявол!

Но у него есть план, хотя и не особо надежный, как сейчас кажется.

Густав допивает виски, хочет налить еще, но удерживается. Надо сохранить ясность мысли. Никакие связи с «Семьей» не должны выплыть наружу.

В кармане вибрирует телефон. Он достает его и видит, что это СМС-ка. Дрожащими руками он открывает ее и читает.

– Что там? – интересуется Матс.

– Сообщение с неизвестного номера. Требуют пятнадцать миллионов евро криптовалютой, если я хочу увидеть свою семью живой. Если я заявлю в полицию, Карро и девочки умрут, – голос у Густава срывается, когда он говорит это. – Они пишут, что у них есть осведомители в полиции, которые сообщат им, если я настучу на них.

Сердце колотится. Вцепившись в телефон, он перечитывает сообщение.

– Это «Семья»?

Матс поднимается из кресла.

– У меня есть предположения, – отвечает Густав, продолжая смотреть на экран. – Что мне делать?

– Ты должен убедиться, что твоя жена и дети живы. Задай вопрос, ответ на который знают только они.

Густав так и делает – отвечает на СМС-ку двумя вопросами.

Через несколько секунд приходит ответ: «Магги. Больше жизни».

– Ответы правильные. Они живы.

Густав начинает ходить туда-сюда, не в состоянии остановиться.

– Ты должен рассказать об этом полиции, – говорит Матс. – Как твой адвокат, я советую тебе сделать это. У них есть методы на случай таких преступлений.

– Ни за что. Ты же видишь, что они пишут. Моей семье конец, если я не достану денег, и мы оба знаем, что они не шутят. Они умнее всех копов, которых я когда-либо встречал.

– Как ты достанешь эти деньги?

Густаву противна эта мысль, но он собирается поговорить с родителями Каролины. Теперь вся надежда только на них.

Каролина

Она осторожно нажимает на живот, чтобы почувствовать в ответ движение малыша. Моментами ей кажется, что он шевелится, но желудок сводит от голода, и трудно различить, что есть что. Всего несколько недель назад Каролина почувствовала первые движения Людвига. Легкие толчки абсолютного волшебства. Она не знала, как много в ней любви, пока не родила детей.

Неужели ее родители тоже чувствовали нечто подобное по отношению к ней? Не может быть. Единственный, кто ее обнимал в детстве, была няня.

Каролина злится при воспоминании об этом. Она уже устала от постоянного возвращения в мыслях к своему детству, к брату, к родителям. Но с тех пор как родились Вильма и Астрид, воспоминания стали еще тяжелее. Густав правильно проанализировал ее. Когда она переставала думать о своих чувствах, она теряла контакт с самой собой. Может быть, она многое неверно выбирала в жизни из-за того, что никогда не решалась прислушаться к своему внутреннему голосу.

Мышка безразлично скребется в углу. Вероятно, тоже надеется найти выход.