Мертвая Академия.

Руки крепко прижимали меня. Шаловливые пальцы теребили сосок, пощипывали и похлопывали по нему, заставляя стонать. Всей поверхностью спины и булочками я ощущала твердый мохнатый живот и мускулистую грудь волка. В его огромных сильных руках я была, словно маленькая игрушка, с которой не мог наиграться большой ребенок. Горячее прерывистое дыхание обжигало ухо, когда зверь толчками двигался во мне. Мысли убегали, растворялись, зов стихал в голове, скрывался где-то далеко в уголке сознания. Мне оставалось только, войдя в ритм, издавать такие же хищные звуки.

Чем больше Тан овладевал мной, тем больше я сама превращалась в зверя. Мысли изменялись, становились резкими и прямыми, как линии. Поддаваясь ощущениям, я уже сама по-звериному ворчала и скулила.

Я теряла контроль над собой, отдаваясь оборотню без остатка. Подчиняясь его сокрушительной воле. Выдохнув, я отпустила все чувства на волю и, изогнувшись, вцепилась зубами в его руку. Горячая соленая кровь хлынула мне в рот. С наслаждением я глотала обжигающий напиток. От укуса вервольф взревел и задвигался быстрее.

На меня нахлынули необузданные, первобытные переживания, тело сжала сладкая судорога, и еще раз, и еще. Волны наслаждения накатывали, унося прочь и забирая не только мысли, но и ощущение себя самой. Это было подобно буре, морскому шторму, первобытной силе. Изначальной, той, что была до того, как появились цивилизация, притворство, лицемерие и обман. Это была сила первоначальная, чистая, светлая, несокрушимая, истинная любовь в первом своем проявлении.

Растворяясь в бушующем океане, оставляя после себя только ликующие неистовство, я почувствовала, что грядет девятый вал³. Руки оборотня обвили мои плечи, ладони сжались в кулаки, чтобы не поцарапать, зубы нежно прикусили мое плечо. Волк уже не сдерживался, я закричала от удовольствия.

А потом остались только тишина и опустошение.

Открыв глаза, я почувствовала пустоту и облегчение. Секундное осознание, и до меня дошло, что я больше не слышу настырного крика в ушах. Не чувствую Демона. Вместо этого меня терзал голод. Волчий, звериный, дикий и необузданный. А еще мы в лесной пещере, над головой потолок — переплетение корней и сучьев, а под нами природная постель из травы и листьев. Редкие лучики света пробивались откуда-то сверху, вокруг приятный полумрак, запах подлеска, прелой листвы. Мимо пролетел маленький нежно-голубой мотылек. Я пошевелилась, спугнув стайку пестрокрылых бабочек, взлетевших к потолку.

Повернув голову, я увидела Танатоса, огромного, как гора. Он лежал, подперев голову рукой. В темноте его глаза посверкивали лукавыми искорками, морда верчелфа довольно лыбилась.

— Соня, — обронил Тан.

«Я что, заснула?» — удивленно покосилась на волка.

С локтя оборотня стекала струйка крови. На коже ясно проступали отпечатки человеческих зубов.

«Это я укусила», — пришло осознание.

Ужаснувшись содеянному, схватила его руку, осмотрела запястье. У меня не было с собой вообще ничего, все вещи, лекарства, сумка остались в проклятой академии.

Тан мягко вырвал у меня локоть. Я чуть не упала вперед, не желая отпускать, собираясь перебинтовать хоть чем-нибудь — листьями, травой, своей одеждой. Она валялась рядом, разорванная на клочки варварскими действиями волка. Совершенно не помню, когда он снял ее с меня. Ошейник лежал там же.

— Надо торопиться, — коротко бросил оборотень, — это еще не конец.

Мое лицо вытянулось.

«Что, опять? Еще, сейчас?»

Верчелф то ли гавкнул, то ли кашлянул, видимо, это был смешок.

— Обязательно и много, — угадал он мои мысли, — но чуть позже. — Я покраснела до корней волос. Неужели по моему лицу так легко читать?

Надо заметить, несмотря на то что оборотень был очень осторожен, он все же немного придавил меня своей тушей. К тому же мужчина он был крупный во всех местах, не только в размахе плеч. Я еще чувствовала ощущения наполненности в том месте.

— Идем! — подхватил меня на руки волк. — Они уже близко, портал здесь. — Слова «идем», означали, что дорогу ногами перебирать будет он, а я — ехать у него на руках. Мне так и не дали дотронуться подошвами ступней хотя бы до травы. Он постоянно собирается таскать меня на руках? А не боится, что у меня ноги атрофируются? Немного подумав и рассмотрев в полутьме довольную морду верчелфа, я поняла: если атрофируются — будет рад, и да, с радостью станет таскать не отпуская. Зверь получил свою желанную добычу в обход вампира и Нагга.

Стены содрогнулись от удара, сверху посыпались корешки и прелая листва. Я в страхе прижалась к волку. Тан громко рассмеялся и шагнул вглубь зеленой пещеры.

Там был тупик, но на полу в траве росли грибы. Мы оказались в ведьмином кругу, на полу неровно росли чахлые мухоморчики.

Вроде грибы как грибы, но что-то в них странное: то ли то, что ничто в природе не растет в виде правильных геометрических фигур, то ли красные шляпки, начинавшие светиться в темноте.