Мертвая бухта

– Не считая собаки, – угрюмо буркнул я.

– Собаки будут. Если ты их наведешь.

– Не наведу.

– Попробуешь уйти – догоню, – провел он пальцем по горлу.

– Да не собираюсь я.

Он хоть и сволочь, но я вынужден был с ним согласиться. Раньше надо было думать, а сейчас уже поздно давать задний ход.

– Ну, вот и ладушки… Может, обедом займешься, а то Марте сейчас будет некогда? – похабно усмехнулся Сальников, взглядом подталкивая меня к двери.

Я и сам собирался уходить, не дожидаясь, когда «молодые» займутся любовью, но все равно возникло ощущение, будто мне дали пинка под зад.

Чувствовалось, что этот «аэродром» Сальников держал на всякий пожарный. Дом не обжит, быт не обустроен, двор бурьяном порос. Обновленным вариантом летней кухни, похоже, никто не пользовался.

А вариант, надо сказать, не самый худший. Стол, стул, маленький диванчик, и это не считая двух печей – газовой и кирпичной. Был здесь и небольшой однокамерный холодильник, мне пришлось проявить смекалку, чтобы уложить в него все скоропортящиеся продукты после того, как я запустил генератор, который, судя по запасу бензина, мог безостановочно работать как минимум неделю.

Газ из конфорки шел бодро, значит, баллон полный. А если газ вдруг закончится, всегда можно было перейти на дрова, их в сарае не очень много, но мы фактически находились в лесу, а свободного времени у нас больше, чем в нем деревьев. Не так уж все и плохо, если разобраться. Работа моя приказала долго жить, семьи у меня нет, в Москву никто и ничто не гонит. А здесь природа. И Марта рядом. Жизнь без нее потеряет всякий смысл.

Но и хорошего мало. Марта рядом, но не со мной. Она очень любит своего мужа, и тот, вне всякого, пользуется этим прямо сейчас. А еще нам угрожает опасность со стороны Катышева. Полиция вроде бы нас не ищет, иначе бы меня тормознули на первом же посту, но, возможно, с нами решено решить по-тихому. Но куда больше меня терзало чувство вины перед Ликой. И сейчас на меня такая тоска вдруг навалилась, хоть плачь.

И я пустил слезу. От водки. Махнул залпом сто грамм, так в нос шибануло, что слезу из глаз вышибло. Зато на душе полегчало. И внимание на яичнице удалось сконцентрировать. Не подгорела она у меня, хотя и могла.

Яичница уже остыла, когда появилась Марта. Теплая, распаренная, но баня здесь ни при чем. Счастливая, довольная, даже помолодела от жара, который задал ей муж.

Но выставлять напоказ свое счастье она не собиралась. И причесалась, и лицо припудрила, прежде чем идти к столу. Спортивный костюм надела, чтобы голыми ногами передо мной не светить.

Я как раз махнул третью стопку. Глаза не слезились, но от меня шел явный водочный дух. Марта сразу все поняла, правда, не осудила.

– А мне нальешь?

– Легко!

Сначала я поставил перед ней тарелку с яичницей, а затем наполнил стопки. Тарелка новая, с распродажи, а стаканчики старые, стекло мутное, края истерты. Видно, от старых хозяев остались.

– За твою новую жизнь? – спросил я, поднимая стопку.

– Это сарказм? – глянула на меня Марта.

– Это зависть… Лика-то не воскреснет.

– Давай лучше за Лику, – кивнула она.

Сначала мы выпили не чокаясь, затем я спросил:

– А ты про Лику откуда знаешь?

– Как откуда? – озадачилась Марта.

Так и не сказал я, что случилось с Ликой, но Сальников много чего мог ей рассказать по дороге.

– Ты же не думаешь, что это я ее убил?

– Ну что ты!

Она вдруг потянулась ко мне и накрыла рукой мое запястье. Как будто утешить пыталась или давала понять, что не верит своему Семену, который мог оговорить меня.

В этот момент Семен и появился. Марта отдернула руку, но он все заметил.

– А чего это вы здесь милуетесь? – спросил без всякой злобы, окинув нас взглядом.

Марта вскочила, став пунцовой от стыда.

– А если мы Лику поминаем? – спокойно произнес я, хотя, честно говоря, и сам испугался, но не за себя – за Марту.

– А чего ты вскочила как ужаленная? – хмыкнул Сальников. – Ну, пожалела баба мужика, утешила его, с кем не бывает.

– Да не утешала я его! – Она, казалось, готова была расплакаться от обиды.

– Нормально все… – Сальников опустился на диван и барственно шлепнул себя по коленке, приглашая жену занять законное место у ног мужа. – Садись, выпьем за помин души.

Мы выпили за упокой, затем за здравие заново рожденного Семена. Заново рожденного для убитой горем жены.

– Можешь пожелать мне семейного счастья, – проговорил он и, легонько толкнув Марту, согнал ее с колен.

– Это пожелание или я должен так сделать?

– Это не пожелание, это тост, – улыбнулся Сальников, наполняя стопки.

– Семейного счастья тебе желать не надо, – сказал я, кивком показав на Марту. – Семейное счастье сидит рядом с тобой. И вспоминает, как целый год жило без тебя. Возле твоей могилы. Марта твоя все слезы выплакала.

– А потом скучно стало, да? – подмигнул он жене, давая понять, что все понимает и даже готов ее простить. – Сосед появился, стало веселей.

– Что стало веселей? – возмущенно вскинула брови Марта. – Что ты такое говоришь?.. Игорь тебя увидел… И я тебя видела…

– Значит, это я вас вместе свел?

– Куда ты нас свел?

– Ну, в гости же ты к нему ходила.