Мертвая долина. Том первый

– Это было необходимо. Но ты прав, – кивнула я. – Мы с ним действительно почти поругались. Да только по-другому, к сожалению, не получилось. Не вышло привести сюда весь наш отряд «рыцарей ночи». Хотя знаешь… иногда как подумаю о том, как это выглядит… аж самой становится нехорошо. Боюсь, такими темпами меня очень скоро начнут считать исчадьем ада, а вас – моими верными слугами, которые скрывают лица за черными масками только потому, что там вместо лиц – звериные морды. Да еще рога под шлемом спрятаны. И копыта сапогами закрыты.

– Какие копыта? – искренне опешил Родан.

– Да так… есть в нашей мифологии такое мнение, что повелитель тьмы непременно должен иметь длинные рога, страшную харю и кривые волосатые ноги с копытами, как у козла. А еще полагают, что он – мастер обмана, гений коварства и вообще самый гнусный тип в Подземном мире, который находит немалое удовольствие в том, чтобы мучить людские души после смерти.

– Ну… у нас тоже считается, что Айд повелевает миром мертвых.

– А пытки он уважает? – прищурилась я.

– Э… нет… вроде. Просто следит за порядком. Наверное. Я не знаю – еще не успел туда добраться.

– Я, как ни странно, тоже. Но при этом знаешь что любопытно? В вашем Учении про Айда написано крайне мало. Не самого хорошего, не самого лестного… однако нигде, никто и ни в одной книге не говорит, что он кого-то там мучает или измывается над умершими. Хоть по собственной прихоти, а хоть для того, что это, дескать, способствует очищению и дает искупление грехов. Про него если что и говорится, то только то, что живет в ночи, вечно противостоит Аллару, строит козни, развлекается со своими Тварями, забирает к себе нечистые души… а что он там с ними вытворяет – молчок. Тогда как у нас на каждом углу расписывают царящие в аду страсти, типа огненных рек, в которых люди заживо горят и все никак не могут рассыпаться пеплом; горячих сковородок, которые лижут те, кто любил приврать; кипящих котлов с маслом, в которых варятся грешники… и тому подобное. Как будто были те, кто все это испытал и увидел, а потом вернулся и рассказал живым. Чтобы, значит, боялись, перестали грешить и зареклись нарушать божьи заповеди.

Родан пожал плечами.

– Вера из чувства страха – это не вера.

– Я тоже так считаю. Но у вас, как ни странно, даже Айд никого не тащит силком к себе в услужение.

– Человеку дана свобода воли, – отозвался Хас. – Так записано в Учении.

– У нас в Библии тоже много чего написано. И тем не менее, свободы выбора она не оставляет. А есть еще такие учения, последователи которых искренне считают, что блаженная жизнь настанет лишь тогда, когда они истребят всех, кто не верует в их бога.

– А вот это уже глупо, – фыркнул Хас. – Я, конечно, не святой и не жрец, но, по-моему, незачем пытаться уничтожать тех, кто тебя не понимает. Потому что это – не победа. Это – простое убийство: тупое, кровавое и ни для чего, кроме удовлетворения твоих амбиций, не нужное. Аллар не требует ни от кого из нас преклонения. Айд, хоть и повелевает мертвыми, не требует тоже. Они борются друг с другом, это правда. Они стараются перетянуть на свою сторону наши души. Но бездумно истреблять тех, кто за ними не пошел… глупо, Гайдэ. Честное слово, это – чисто человеческое стремление, тогда как боги от подобных решений, как мне кажется, слишком далеки.

Я вздохнула.

– Какой ты временами мудрый… сразу видно, что общался и со жрецами, и с верующими, и с теми, кто, наоборот, не верит ни в черта, ни в бога. Мне вот целый год потребовался, чтобы начать хоть что-то понимать. А ты – р-раз, и сказал то, до чего я уже дошла, но пока еще для себя не озвучила.

– А ты в Аллара веришь? – неожиданно спросил Хас.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Год назад сказала бы, что точно нет. Полгода назад уже бы засомневалась. А сейчас… честное слово, не знаю.

– Ты придешь к пониманию, – поразительно уверенно сказал Родан, ничуть не огорчившись. – Когда-нибудь сама придешь и сама выберешь свой путь.

– Угу. Если меня не поторопят.

– Боги не торопятся, Гайдэ, – вдруг усмехнулся он какой-то странной, совсем не свойственной ему усмешкой. – Боги лишь выбирают наилучший момент для осуществления своих планов. А уж как ты в них впишешься – лишь от тебя зависит. И станешь ли ты их орудием – тоже.

Я вздохнула.

– В том-то все и дело, Род: не хочу я быть ничьим орудием. Не хочу становиться марионеткой. Ни Аллара, ни Айда, ни даже Лойна… если он, конечно, еще жив и хоть что-то помнит.

– Тогда что же ты хочешь?

– Понятия не имею. На данный момент, пожалуй, только одного – чтобы меня наконец оставили в покое.

Хас странно покосился и послушно замолчал, а потом с сожалением посмотрел на мои короткие волосы и с еще большим сожалением тронул светлую прядь.

– И не жалко тебе? Такое богатство и – под нож?