Мертвая долина. Том первый

Честно говоря, играть на ней не составляло большого труда – всего пять струн, короткий гриф, почти никакой настройки, кроме деревянных колышков. Кто хоть раз в жизни освоил гитару, никогда не забудет, как перебирать лады. А я в свое время увлекалась и этим сомнительным занятием. И, как видите, до сих пор что-то осталось.

Вытащив из-за кулис грубовато сколоченный ящик, недавно служивший Мейру и Шиге полем для состязаний, я аккуратно присела на краешек и кинула быстрый взгляд на раззадоренную толпу. На меня не обращали внимания – слишком велико было потрясение от предыдущего выступления. Народ сгрудился вокруг Дея, настойчиво его теребя, теряясь в догадках и уже начиная откровенно раздражаться, не слыша от невозмутимого Фантома ни слова, ни полслова. В какой-то момент кто-то из мужиков даже решил, что наглый циркач над ним просто издевается и молчит лишь потому, что находит это забавным, недовольно качнулся вперед с явным намерением разобраться по-другому…

Но в этот момент я тихонько тронула струны, и горячие головы неохотно обернулись в мою сторону.

– Не стоит его пытать, уважаемые! – помогая побратиму, гаркнул во весь голос Мейр. – Наш друг немой, поэтому при всем желании не сможет ответить на ваши вопросы! Он дал страшную клятву, что не вымолвит ни словечка, пока не разыщет потерянную возлюбленную и не взглянет ей прямо в глаза! Так что будьте милосердными! Не заставляйте его нарушать обет!

Я чуть не крякнула от такого наглого вранья. Дей, судя по всему, тоже. Лишь в последний момент удержался, чтобы не возмутиться в голос на бессовестного миррэ, полезшего не в свое дело. Однако на народ, как ни странно, подействовало – от Дея тут же отстали, одарили сочувствующими взглядами, повздыхали, подумали, да и оставили в покое, позволив ему ускользнуть под прикрытие повозок.

Тогда я снова тронула струны, ненавязчиво привлекая к себе внимание. На этот раз – более удачно: люди, немного успокоившись, опять потянулись к помосту. Их глаза повернулись в мою сторону. Уши настороженно дрогнули. Однако большого восторга на лицах пока не виднелось – мое появление заинтересовало их гораздо меньше, чем блеснувший недюжинными талантами Дей. Мальчишки вообще потянулись гуськом за новым кумиром – раскрасневшиеся, возбужденные и с ярко горящими глазами. Девушки и даже дамы постарше все еще украдкой косились в сторону Мейра. Мужики вполголоса обсуждали ловкий бросок Дея. Кто-то нахально рассматривал волосатую грудь Шиги. Даже Бриту перепало от славы более старших коллег. И только староста внимательно следил за моими руками, с растущим удивлением прислушиваясь к наигрываемой мелодии.

И это правильно: в моем родном мире живут совсем иные ритмы. И совсем другие песни, о которых они никогда не знали и не слышали. Однако пока я просто играла. И намеренно дожидалась, когда в мою сторону повернутся все без исключения головы – сегодня почему-то очень хотелось, чтобы меня услышали. Но еще больше хотелось, чтобы хоть что-нибудь ответили. Так что запела я лишь тогда, когда ощутила себя на перекрестье взглядов и почувствовала, что буквально держу их на кончике струны.

Стою на перекрестке грез
И молча жду,
Когда оттают ручейки из слез
На призрачном льду.
Вокруг таится пустота,
И в ней нет слов.
В молчании бежит вода,
Не пряча следов.
В ней – отражение меня
Такой, как есть.
Но очень больно понимать,
Что это – лишь месть.
Что слишком долго не дышу,
Когда должна,
Что постепенно ухожу
До самого дна…

Это старая песня. Ей, наверное, лет десять, если не больше. И она не моя, честно признаюсь. Не помню, правда, кто ее пел и кто автор стихов – это было слишком давно. Просто переложила на другой лад, чтобы слова хорошо звучали на всеобщем, а музыку оставила без изменений. Целый месяц на это потратила. Измучилась, пока готовилась. Но теперь, кажется, время пришло – вот она, достойная аудитория. Хотя вряд ли эти люди поймут, зачем и для кого я ее пою.