Мертвая голова

Ждать долго не пришлось: совсем скоро остальные кости начали притягиваться к черепу, как железо к магниту. Было так странно наблюдать за тем, как они постепенно соединяются между собой. Со стороны казалось, что кто-то невидимый собирает жуткую мозаику: иногда кости менялись местами, иногда переворачивались. Когда последняя маленькая косточка легла на свое законное место, на скелете начали появляться внутренние органы, потом мышцы, а затем и кожа. Сначала они были обугленными, но постепенно становились красными. Флинн будто смотрел на сожжение тела в обратной перемотке. И от этого зрелища у него по спине пробежал холодок. Как только Безумный принял человеческий облик, Хольда мигом защелкнула на его шее металлический ошейник.

На песке перед ними лежал обычный парень: с каштановыми волосами, бледной кожей, с едва заметными веснушками, невысокий, тощий и не старше двадцати лет. Такого, если встретишь на улице, то вряд ли запомнишь.

– Это и есть грозный Безумный? – разочарованно проговорил Флинн.

– А ты думал, что у него будут рога, копыта или надпись на лбу: «Сумасшедший маньяк, возомнивший себя божеством»? Внешность очень обманчива, – сказала Хольда.

Когда на Безумном появилась одежда (черная толстовка и такого же цвета штаны и кеды), он распахнул глаза и растерянно посмотрел на небо, а потом, поняв, где находится, скользнул брезгливым взглядом по Хольде и Флинну.

– Это еще не конец, – заявил он.

– Лично для тебя – конец, – возразила Хольда. Она выпрямилась, стряхнула песок с рук и спокойно произнесла: – Хебель, посмотри на меня.

На ошейнике появился белый сияющий глаз, и Безумного потянуло вверх. Задыхаясь, он вцепился в ошейник и показал зубы, как животное, готовящееся к нападению.

– Нет, это еще не конец! Вы не знаете, кто я! Не знаете, кто придет освобождать меня! – рычал он.

– Ну и кто же ты? – поинтересовалась Хольда, с презрением смотря на Безумного. – Давай, расскажи нам.

– Я сын кабана! – крикнул тот, поднял глаза к небу и разразился диким хохотом. – Я СЫН КАБАНА!!!

– Совсем сбрендил, – покачала головой Хольда. – Хебель, забери его. Пусть сходит с ума в древнем космосе – там, где его Безумие никому не навредит.

И Безумный полетел вдоль реки, осыпая Хольду и Флинна проклятиями.

– Фух! Ну и ночка. – Флинн вытер пот со лба, залез в карман штанов и достал темно-фиолетовую карточку. – У нас ровно три часа, чтобы добраться до «Черного кролика». Надеюсь, что успеем.

Хольда стояла, обняв себя за плечи, и всматривалась в горизонт. Ее мысли блуждали где-то далеко отсюда. Быть может, она думала о Тигмонде?

– Фатум… – прошептала Хольда.

– Что? – не понял Флинн.

– Фатум, Флинн. Он догнал меня, – ответила Хольда. – Пророчество Глэдис полностью сбылось: был и город, охваченный огнем, и яма, в которой умер рыцарь, и рука помощи, и разбитое сердце…

Флинн вздохнул – и облачко пара вырвалось из его рта. Он тоже глянул на горизонт, и у него внутри все оборвалось: алая полоса разрезала небо.

– Неужели суллема Безумного не исчезла вместе с ним?

– Нет, Флинн, это не отблески суллемы, – сказала Хольда и слабо улыбнулась. – Это рассвет.

30 Вокзал Воспоминаний

– Я сын кабана! Я СЫН КАБАНА!!! – кричал Безумный и смеялся.

– И ничего другого он не говорит, да? – спросил Граф Л.

Он сидел на корточках и внимательно изучал Безумного, находясь в метре от него.

– Ничего, – подтвердила Хольда. – Только постоянно повторяет: «Я сын кабана». Какой-то горячечный бред. Не может же он реально быть сыном кабана.

– Да, вряд ли это возможно, – согласился Граф Л. – Флинн, ты говорил, что Фанабер впала в бешенство от звука твоей гармоники.

– Да, – кивнул Флинн, – так и было.

– Можешь сыграть для нашего нового заключенного? – Граф Л встал и отошел на несколько шагов назад. – Возможно, это развяжет ему язык. – Он посмотрел на белую звезду, которая не торопясь вращалась вокруг своей оси. – Хебель, держи покрепче нашего нового заключенного. Он сейчас может сильно брыкаться.

Звезда, будто в знак того, что она все поняла, немного увеличилась, а потом уменьшилась до прежних размеров.

– Вот и славно, – улыбнулся Граф Л. – Флинн, начинай.

Мелодия гармоники нарушила тишину древнего космоса. Сначала Безумный вел себя немного беспокойно: он, сидя на невидимом полу, качался из стороны в сторону и негромко завывал, точно пытался заглушить в своей голове звук гармоники, – но потом притих. Его грязно-зеленые глаза расширились, из груди вырвался чудовищный вой, и он руками попытался разорвать собственный рот, потянув уголки губ в разные стороны с такой силой, что потекла кровь.

Граф Л жестом приказал Флинну остановиться.

– Так, ну а теперь ты расскажешь мне, кто ты?

– Я сын кабана! Я сын кабана! – убрав руки ото рта, прокричал Безумный с выпученными глазами.

– Ладно, хрен с тобой, пусть будет по-твоему, – сказал Граф Л. – Тогда, может, поросеночек ты наш, ответишь на другой вопрос? Скажи, как ты стал одержимым?

– Я… я… избавился от страха, – ответил Безумный и захохотал. – Я избавился от страха!!!

– От какого страха? – терпеливо спросил Граф Л.