Мертвая голова

«Это очень опасно для тебя и Хольды. Нам придется забрать все ваши светлые воспоминания, все добро, что есть в ваших душах. Тьма начнет поглощать вас, и если это продлится достаточно долго, то вы уже не сможете оправиться от этого. А еще, если на ваши тела попадет хоть капля суллемы, то вы сразу же умрете, ведь мы не сможем защитить вас. И тогда ваши души, лишенные света, полетят прямо в Лимб».

«Мне… мне нужно поговорить об этом с Хольдой…»

Флинн выдохнул, собрался с мыслями и посмотрел на Хольду.

– Я только что говорил со своим духовным напарником, и он сказал, что есть один способ победить Безумного, но он очень рискованный.

– Нужно отдать нашим духовным напарникам весь свет, который есть в наших душах. Это он тебе сказал, верно? – уточнила Хольда.

– Откуда ты?..

– Моя Химера предложила мне то же самое.

– И что будем делать? – осторожно спросил Флинн.

Хольда кинула быстрый взгляд на алый горизонт и тихо произнесла:

– Если ты готов рискнуть, то я тоже. – Она сощурилась и выпустила воздух сквозь сжатые зубы. – Я собственными руками вырву у этой твари глаз Тигмонда.

Пустырь казался бесконечным. Они все шли и шли, но металлические гиганты никак не становились ближе, будто постоянно делали шаг вперед, стоило Флинну и Хольде ненадолго отвлечься.

– Подожди немного, – запыхавшись, сказала она. – Мне нужно выпить «Живительного нектара», иначе я не доберусь.

Пока Хольда сидела на большом камне и пила из фляги, Флинн поочередно смотрел на шесть ажурных опор, надеясь увидеть на одной из них Безумного.

– Его не видно? – спросила Хольда.

– Нет, – покачал головой Флинн. – И это очень странно: тумана ведь нет. Наверное, мы ошиблись и Безумный сейчас где-то в другом месте.

– Может, и ошиблись, – согласилась Хольда, спрятав флягу. – А ты сыграй на своей гармонике. Вдруг она поможет?

Флинн, не отрывая взгляда от опор вдалеке, достал гармонику, сел рядом с Хольдой и заиграл.

В этот раз мелодия была другой: протяжной и печальной, словно волчица выла на луну, но при этом она была наполнена надеждой. Надеждой, что они смогут победить Безумного, что город будет спасен и что душа Тигмонда сейчас не томится в Лимбе. Флинн вспомнил о своей маме, он так боялся, что она сейчас может быть в опасности. Его отчим, Глэдис, Коди, Слепой Идди – все они могут пострадать, если он сейчас не отыщет Безумного.

«Пожалуйста, пожалуйста, – шептал Флинн, обращаясь к гармонике, – покажи мне то, что скрыто. Помоги мне спасти их всех».

Золотое свечение ослепило Флинна, он прекратил играть и посмотрел на свою ладонь, на которой сиял глаз с пятью ресницами – символ духовного зрения.

– Почему твоя татуировка засияла? – удивленно спросила Хольда.

– Не знаю, – ответил Флинн.

«Приложи ладонь к глазу», – подсказал Шешан.

И Флинн послушался. Золотой свет ослеплял все больше, но он не отнимал ладонь от своего правого глаза, в котором будто поселилось солнце. В какой-то момент свет пропал – и Флинн увидел пустырь. Но не так, как раньше: теперь он видел души. Души камней, животных, прятавшихся в норах, насекомых, уснувших на зиму, семян, которые прорастут весной. А еще души металлических гигантов, и внезапно он понял, что их было семь. Опору, которую он до этого момента не видел, плотным коконом окутывал сизый туман, поднимавшийся с поверхности реки.

– Хольда! Одна опора скрыта от наших глаз! Вон там, прямо по центру! – Флинн указал вперед.

– Безумный от нас больше не уйдет, – воинственно произнесла Хольда и рванула с места.

Они неслись по пустырю, поднимая за собой шлейф пыли. Флинн иногда прикладывал ладонь к глазу, чтобы проверить, не видно ли еще Безумного на вершине седьмой опоры. И вот, когда до опоры оставалось метров пятьсот, Флинн заметил огненный силуэт. Он стоял на одной из «рук» металлического гиганта и смотрел на Инферсити, охваченный огнем Безумия. Отвратительный смех донесся до ушей Флинна.

– Слышишь?

– Слышу, – ответила Хольда и побежала еще быстрее. – Это точно он.

«Стойте! – приказал Шешан. – Ближе не надо: мы с Химерой сможем достать его отс-с‐сюда».

Флинн и Хольда одновременно замерли и переглянулись. Видимо, Химера сообщила ей то же самое.

«И что дальше?» – спросил Флинн у Шешана.

«Встань перед Хольдой, соедини свои ладони с ее и, что бы ни случилось, не переставай смотреть ей в глаз-з‐за», – прошептал Шешан.

– Готова? – Флинн повернулся к Хольде лицом.

– Готова, – твердо сказала она и тоже повернулась.

Флинн вытянул перед собой руки, и его холодные пальцы соприкоснулись с пальцами Хольды. От ее кожи исходил такой жар, словно под ней растекалась лава, а не кровь. Он пристально посмотрел в ее разноцветные глаза и увидел в них самый настоящий пожар. Внутри Хольды полыхал праведный гнев, стреляло искрами бесстрашие, горела решимость; и над всем этим сияла надежда.