Мертвая голова

– Слушай, а ты не знаешь, где сейчас Граф Л? – спросил Флинн, как только перестали быть слышны ругательства одержимой.

– Зачем он тебе? Решил похвастаться своим умопомрачительным провалом?

– Нет, хочу кое о чем попросить.

– У‐у‐у, тебе это дорого обойдется, даже если попросишь обычную зубочистку, Граф Л и пальцем не пошевелит за простое «спасибо».

– Ну, я попрошу кое-что поценнее обычной зубочистки…

– Так, если ты хочешь влюбить в себя Холли, то я следом продам Графу Л свою душу, и, поверь мне, стоит она намного дороже твоей, так что я перебью твою ставку и моя очаровательная воительница все равно будет моей.

– Нет, я ведь уже говорил тебе, что Хольда меня не интересует в этом плане.

– Вот и славно. И если вдруг передумаешь, то помни, что у тебя нет ни единого шанса, только зря время потеряешь, – предупредил Тигмонд.

– А ты почему сам не попросишь Графа Л влюбить Хольду в себя? – спросил Флинн.

– Этика, – пожал плечами Тигмонд. – Хоть по мне и не скажешь, но в душе я истинный рыцарь.

– И где же твой белый конь? – усмехнулся Флинн.

– А, – Тигмонд махнул рукой, – разбился. Вместе со мной, но наши пути разошлись: он отправился на свалку металлолома, а я – на тот свет. Ах, мой верный и прекрасный белый «Мустанг», как мне тебя не хватает.

– Печальная смерть, – сказал Флинн.

– А ты как умер? – спросил Тигмонд.

– Тоже разбился, но на мотоцикле, а потом меня утопили.

– Какой, однако, заковыристый путь к смерти…

18 Билет в жизнь

Инферсити был похож на весы, на одной чаше которых лежало золото, а на другой – мусор. Золотом, естественно, являлись первые районы, застроенные сияющими на солнце небоскребами в стиле ар-деко и помпезными готическими храмами, а мусором – последние районы с покосившимися хибарами, кишащими крысами, тараканами и всеми известными человечеству болезнями. Но где-то посреди была совсем другая жизнь.

Четвертый район Инферсити Флинн любил больше всего. Здесь уже не разносился приторный аромат чрезмерной роскоши, но еще не чувствовался тошнотворный запах беспросветной нищеты. Люди тут жили в небольших, но уютных домах, окруженных парками и скверами, поэтому по утрам за чашечкой дымящегося кофе они любовались не только сизым туманом, но и множеством деревьев с раскидистыми кронами. А когда наступала осень и последний желтый лист падал на землю, каждая ветка до самой весны наряжалась в гирлянду, сверкавшую теплыми огоньками, – и ощущение праздника целые полгода витало в воздухе.

Когда Флинн впервые попал в четвертый район (а случилось это в далеком детстве), он сразу же обзавелся заветной мечтой – стать одним из его жителей. Но эта мечта, как и многие другие, утонула вместе с ним в реке.

Он достал из кармана темно-фиолетовую карточку и кинул на нее обеспокоенный взгляд. 10:15 – столько времени у него осталось в мире живых. И где же носит этого паренька? В груди возникло тревожное предчувствие, что весь план может сорваться. Он ненавидел ситуации, в которых все зависело не только от него, но еще и от кучи других людей (и, как назло, эти самые люди зачастую были очень безответственными).

Нервно вышагивая туда-сюда, Флинн то и дело поглядывал на свою правую ногу. Накануне Хольда принесла ему ошейник, которым можно пленить одержимого. Она с поразительной легкостью сжала его до размеров ножного браслета и приказала постоянно брать его с собой в мир живых. На всякий случай. Но Флинн всем сердцем надеялся, что сегодня не будет никаких «всяких случаев» и все пройдет без сучка и без задоринки.

– Это ты Флинн Морфо? – спросил кто-то за его спиной.

Флинн повернулся. Перед ним стоял мальчик лет двенадцати; в болотно-зеленой куртке с заплатками на локтях, в темных штанах, испачканных грязью, и в стоптанных кроссовках, которые когда-то давно были белыми, но потом – из-за частого мытья – превратились в серые. Одежда висела на нем мешком: видимо, он донашивал ее за кем-то более крупным.

– Да, это я, – ответил Флинн. – А ты Коди, верно?

– Угу, – буркнул мальчик, рукавом вытерев нос, щедро усыпанный веснушками. – Граф Л сказал, что это займет всего лишь десять часов. Мне вечером нужно мелких забрать из сада, мама сама не может – работает.

– Да, конечно. Как только время закончится, будешь полностью свободен.

– Хорошо, – кивнул мальчик и вытянул руку с раскрытой ладонью. – Только деньги вперед.

Флинн достал бумажник, который дал ему Граф Л, отсчитал несколько купюр и передал мальчику. Тот быстро спрятал деньги в карман, застегнул его на молнию и кашлянул.

– И что я должен делать?

– Граф Л сказал, что нужно просто взять вот это в руки, а там все само собой произойдет. – Флинн протянул мальчику небольшой прямоугольник из плотной коричневой бумаги, на котором витиеватым почерком было выведено: «Билет в жизнь для психофора № 456, срок действия – 10 часов».

– Надеюсь, что после всего этого у меня не растекутся мозги, – сказал Коди, боязливо поглядывая на «Билет в жизнь».

– Уверен, Граф Л знает, что делает. Но… если боишься, можешь отказаться. Правда, деньги придется вернуть.