Мертвая голова

— Подите, подите. — С неожиданной для ее возраста и физического состояния энергией бабуля напирала на Сергеева. Ее дедуля, похоже, выпустил весь пар и стоял у перил тихий и безвольный.

Иванов и Сергеев предоставили старичков их собственной судьбе и продолжили подъем по лестнице. Между третьим и четвертым этажами Иванов, на всякий случай оглянувшись, тихо спросил у напарника:

— И что тебе удалось почерпнуть из высказываний того милого старичка?

— Наводит на мысли, — ответил Сергеев, — хотя и непонятно, на какие.

За дверью с табличкой «травматологическое отделение» взглядам федералов опять открылся длинный безлюдный коридор. На дверях палат не было никаких надписей.

— И где здесь четыреста шестая? — спросил Иванов.

— Думаю, третья по правой стороне, — сказал Сергеев.

Ближайшая к федералам дверь открылась. На пороге стояла женщина в безупречно белом халате, очки в темной роговой оправе были единственным украшением ее лишенного косметики лица. Иванову тут же вспомнилась школьная врачиха, коловшая прививки от всяких ужасных болезней. Сергеев, судя по всему, тоже вспомнил что-то малоприятное.

— Что вы здесь делаете, молодые люди? — строго спросила докторша, глядя на федералов снизу вверх.

Федералы синхронным движением выставили перед собой свои служебные удостоверения, словно прикрываясь ими.

— Федеральный агент Сергеев.

— Федеральный агент Иванов.

— Мы хотели бы повидать своего коллегу, федерального агента Подручного, — сказал Сергеев. — Нам нужно задать ему несколько вопросов.

Докторша сперва самым тщательным образом изучила удостоверения обоих федеральных агентов, сверила их лица с фотографиями, спросила:

— А почему на фотографиях в удостоверениях вы всегда в мундирах, если обычно ходите в штатском?

Сергеев слегка растерялся.

— Интересный вопрос, — сказал он и развел руками. — Даже не знаю, что вам ответить…

Строгая женщина-врач неожиданно улыбнулась, улыбка у нее оказалась мягкая, добрая.

— Вот уж не думала, что смогу поставить в тупик федерала довольно невинным вопросом, — сказала она. — Можете зайти в палату и задать свои вопросы. Только я на вашем месте не очень бы рассчитывала получить ответы.

— Спасибо, — сказал Сергеев. — Мы уже предупреждены об этом.

Трудно было узнать Подручного в этом тихом, безразличном ко всему пациенте больницы. Высокий, мускулистый и пышущий здоровьем мужик превратился в сутулое безвольное существо, жалкое подобие тряпичного манекена, вроде того, что в спортзале федералы использовали для отработки некоторых приемов рукопашного боя. Подручный, сгорбившись, сидел на кровати и тупо смотрел в одну точку на гладкой белой стене. На появление в палате коллег он не отреагировал никак.

Сергеев с минуту пристально разглядывал Подручного, затем повернулся к Иванову, вздохнул и покачал головой, ничего не сказав.

Иванов озлился. Он решительно отодвинул Сергеева в сторону и направился к постели Подручного, твердо вознамерившись добиться от несчастного хоть чего-нибудь — назло врачихе, назло своему проницательному напарнику, назло все всегда знающему наперед полковнику Задеке.

— Привет, — сказал Иванов, остановившись прямо перед Подручным и преградив ему вид на облюбованную точку на стене.

— Привет, — ответил Подручный. Коллегу он как будто не узнал, просто механически повторил произнесенное им слово.

— Я — Иванов. — Иванов ткнул себя в грудь. — Ты помнишь меня?

— Нет, — сказал Подручный.

Сергеев вздохнул еще раз и собрался уходить. Иванов сделал ему знак остаться. Он подумал, что если Подручный способен ответить на вопрос, пусть и не так, как от него ждут, значит, он еще не окончательно повредился в уме. И Иванов решил попытаться.

— Вы с Деревянко искали одну вещь… — начал он было, но, заметив перемены в облике Подручного, остановился.

Лицо Подручного перестало быть застывшей маской, оно приобрело обиженно-детское, почти плаксивое выражение, затем гримаса обиды исчезла, но детскость осталась. Подручный заговорил фальцетом:

— И со свечкой искали они, и с умом,
С упованием и крепкой дубиной,
Понижением акций грозили притом
И пленяли улыбкой невинной.

Иванов был несколько разочарован, ему все же хотелось получить более осмысленный ответ. А Сергеев заметно оживился и передумал уходить.

— Продолжай, — шепнул он Иванову.

И Иванов продолжил расспросы, надеясь, что Сергеев сможет потом извлечь полезную информацию из туманных речений Подручного.

— А вы нашли… — Иванов слегка запнулся, — ну… эту вещь?

Подручный выдал ответ в прежнем стиле:

— Плыли много недель, много дней и ночей,
Нам встречались и рифы и мели;
Но искомого нами, отрады очей,
Созерцать не пришлось нам доселе.

— Так, с этим, по-моему, разобрались, — пробормотал Иванов, догадавшись об отрицательном смысле ответа без подсказки со стороны Сергеева. — Следующий вопрос. Что случилось с Деревянко?