Мертвая хватка (СИ)

Виктор внимательно слушал основное содержание биографии подопечного. Типичной для высшего. Университет, государственная служба, с самых низов до управленческой верхотуры. Два года в Академии государственного управления — храме науки для тех, кто выдвигается на самые солидные должности. И посещение храма пресветлых богов — каждое воскресенье.

На следующем слайде лорд уже стоял на трибуне и что-то вещал с перекошенным от возбуждения лицом.

— За время правления мэра де Гайоса в Джалане действительно несколько повысился уровень морали, — осторожно заметил следователь. — И я это даже в какой-то мере одобряю, лорд Коннор. Мы с пониманием относимся к свободным нравам друидов и альвов. Но человеческая природа не столь… гм! полигамна. И многим бы, пожалуй, хотелось видеть больше сдержанности в рядах столичного населения.

— Мэр де Гайос проявляет удивительную активность, — вступил в разговор второй, — политическую и религиозную. Открыто протестует против реформации в системе муниципального управления и против либерализации семейного права. То есть против многоженства и многомужества, а также против смешанных семей.

— Вы меня за этим вызвали, поприсутствовать при обсуждении демографической политики империи? — ядовито поинтересовался мэр, чем заслужил еще один пристальный, даже изучающий взгляд молодого служаки.

— Даааа, — смуглое лицо Виктора обрело плотоядное выражение, — именно за этим. Я как раз помню, что на празднике, посвященном семидесятилетию образования империи, вы заявили с трибуны, цитирую: «Смешение людей с низшими расами может привести к деградации человечества». Моя мать была друидой, отец — человеком. А вырастили меня альвы. И вы действительно считаете, что департамент правоохраны и судейства деградирует благодаря таким как я? Ммм? Готовы сейчас повторить эти слова, глядя мне в глаза? Ну что вы, лорд де Гайос, не стесняйтесь. Я весь внимание.

По кабинету пролетел нервный смех. Сама идея, что кто-то, тем более, руководитель муниципалитета, может исповедовать такие дикие убеждения, начала казаться немыслимой.

— Вы это собираетесь предъявить мне в качестве обвинения? — лорд Мартин позволил себе выпрямиться.

— Нет, конечно, — самым любезным тоном сообщил Виктор. — И даже не то, что вы сами до сих пор не женаты. Кстати, почему? Вы не особо молоды. Богаты. Хорошо образованы. Впрочем, не мое дело. Коллеги, простите, что перебил. Продолжайте.

— Что продолжать? — взвизгнул де Гайос. — Я понятия не имею, что тут происходит! Вы вломились в мой дом, надели на меня вот это украшение. Как будто я девица какая-то!

— Вот видите, вы сами и вспомнили про девицу! — похвалил дознаватель и снова включил проектор. На этот раз на экране было видео.

Казенная комната, похожая на стандартный номер в окраинном отеле. Де Гайос, стоящий возле письменного стола. Пачки банкнот на столешнице. В помещении еще двое. Молодая друидская девушка и мужчина, человек. С де Гайоса слетела вся самоуверенность. Он побелел и дернулся, будто пытаясь этим бессмысленным жестом вырвать с корнем наручники и убежать.

Тем временем мужчина в номере цепкими скупыми жестами запихивал банкноты сначала в сумку, а потом, когда кончилось место, начал набивать карманы. Девушка стояла молча и в процесс не вмешивалась.

На лице мэра отобразилась смесь презрения, отвращения и… предвкушения.

— Я так понимаю, начинается представление, — прокомментировал Виктор, усаживаясь в кресле поудобнее. — Жаль, что без звука.

Тем временем в казенной комнате остались двое: неизвестный мужчина откланялся, мэр закрыл дверь на ключ. Приблизился к девушке, и тут же его кулак полетел прямо ей в лицо. Через секунду — в живот. Еще через секунду девица уже лежала на полу, а лорд вдохновенно копытил ее ногами, явно что-то крича, возбужденно размахивая руками — один в один, как на выступлении с трибуны. Он бил наотмашь, не жалея сил. На полу лежала уже не друида, а окровавленный, скрюченный эмбрион.

Экранный Де Гайос медленно опустился на пол. Приподнял голову друиды и начал внимательно всматриваться. Словно художник, он оценивал только что написанную картину. На его лице мелькали возбуждение, вдохновение и восхищение результатом. Дрожащие пальцы нервно елозили по рассеченным светлым бровям, по разбитым опухшим губам. Затем пошел черед жадных, нетерпеливых поцелуев. Мэр сноровисто слизывал кровь, как подтаявшее мороженое.

Сидящий в кабинете де Гайос смотрел на себя экранного и плакал. Он был растерян и напуган. В отельном номере все было таким возбуждающе-сладким, таким притягательным, таким… естественным! А сейчас — кто этот безумный человек, перепачканный в чужой крови? Кто эта трепыхающаяся в его сильных руках девица? Везде грязь, кровь, на полу — выбитые зубы…

Мэра начало тошнить. Зазнобило. Во рту моментально пересохло.

— Она… дала согласие, — сипло выдавил из себя де Гайос. — Подписано…

— Да плевать, — заверил Виктор. — Насилие не может быть добровольным. И это не кодексная дуэль. Коллеги?