Мёртвая шестерёнка (СИ)

Леви вышел, коротко поклонившись. Мон тоже начал собираться, с кряхтением поднимаясь на ноги. На вопросительный взгляд инквизитора наёмник только поджал губы и встопорщил усы.

- Хватит, полежал уже бревном, пора работать. А то мне вечно то по голове дадут, то в неё же и выстрелят. Сколько можно-то? - ворчливо закончил он. Энн прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть улыбку.

- А ты, собственно, кто такой? - проглотив грозившие сорваться с языка острые слова, спросил Салливан. "В любой непонятной ситуации тяни время", - эту заповедь он заучил вместе с нехитрыми добавлениями своего отца к Имперским Истинам. Вроде "не попадайся", "воруй, пока никто не видит" и "Император защищает только тех, кто может о себе позаботиться". Или последнюю фразу сказал кто-то ещё?

Наёмник сглотнул, и тихо пополз в кромешной темноте по незнакомой каюте. "Глупо. А что делать?" - мелькнула мысль у него в голове. Но выбора особо не было, и встречаться лицом к лицу с обладателем этого вроде бы безобидного голоса ему очень не хотелось. Салливан, если отвлечься от тяги к разглагольствованиям, азартным играм и взрывам, был очень осторожным и предусмотрительным человеком. По крайней мере, так о себе думал он сам, особенно получая очередной перелом или вывих челюсти от благодарных соратников. Или, что хуже, от неблагодарных игроков, слушателей и соучастников его забав. "О, какое счастье, что те, кого разнесло в клочья, не могут встать и попытаться набить мне морду!" - Салливан остановился, врезавшись лбом во что-то массивное и металлическое. Ему показалось, что звон и искры, полетевшие из его глаз, разнеслись по всей каюте.

- Я? - старик заперхал, едва не подавившись от клекотавшего в его груди смеха. Взрывник, пытаясь разобраться в светящихся пятнах, которые плавали в глазах, почти представил себе этого мерзкого, высохшего и полностью облысевшего старикана с пигментными пятнами на коже, большим зобом и запавшими глубоко в череп глазами, слезящимися и красными от лопнувших сосудов.

Когда Лука услышал следующие слова своего невидимого собеседника, то едва не испачкал свои штаны изнутри. Произнесённые совершенно другим человеком - высоким, мощным, полным дикой силы и энергии зрелым мужчиной - они вызывали явственное желание вскочить, и, разбивая в кровь пальцы, или сдирая ногти, процарапать себе путь наружу из каюты. Настолько этот голос был насыщен яростью и кровью.

- Я, человечишка? - презрения в тоне невидимого собеседника Салливана хватило бы для непрерывного снабжения всего Конклава Инквизиции в течение полугода. Ещё и осталось бы. - Я здесь хозяин. И не тебе, червяк, ползающий в пыли, задавать мне вопросы. Спрашиваю тебя в последний раз: кто? Ты? Такой?

Лука почувствовал, как металлическая колонна, или что-то на неё сильно похожее, внезапно дрогнула и подалась вперёд, отжимая его руки, и сдвигая наёмника, как будто он не весил ничего. Подошвы ботинок и защитные щитки на коленях и локтях заскрипели по шершавому металлу пола, и им вторил громкий скрип и гудение мощнейшей гидравлики. Уж эти-то звуки работавший с магосом Селеной взрывник мог определить где угодно. Так мог бы звучать грузовой подъёмник в шлюзе, или вилки погрузчика боеприпасов на орудийной палубе. Сервиторы-заряжающие поднимали полутонные снаряды примерно с таким шумом.

Руки иногда думают быстрее головы. Салливан сдёрнул колпачок с небольшого цилиндрика, торчавшего из нашитого кармашка жилетки, и резко провёл зажигательной головкой по шершавому полу, молясь на чистом матерном готике, чтобы осветительный патрон сработал, не отсырел и не протух. Яркий огненный шар, вспыхнувший синеватым светом, и выхвативший из плотной вязкой темноты непонятные предметы обстановки, из-за колыхания теней выглядевшие загадочно и незнакомо, отлетел в одну сторону. Салливан - в другую. Гудение приводов силовой брони перекрыл дикий вопль наёмника, срывающийся на визг, и уходящий в ультразвук.