Мертвая сцена

Пресловутый ужин оказался ужасным. Конечно, по вине У. Сначала он был со всеми любезен, очень словоохотлив. А потом понял, что не получит, чего хотел, и моментально изменился. В этом он весь. К тому же он уже стал избалованным. Привык, что в последнее время ему все легко дается. И при этом как будто не понимает, что каким бы он ни был успешным, есть и другие успешные, самодостаточные кинематографисты. И не все из них так уж рвутся с ним поработать.

В общем, вечер начал портиться ровно в тот момент, когда У. приступил к цели этого устроенного им вечера.

— Ну что, братцы, — весело посмотрел он на Семена (мужа Лилианы) и его соавтора Илью, — поработаем вместе над картиной?

— Над какой именно? — доброжелательно поинтересовался Семен.

— Там посмотрим, — небрежно ответил У. — Главное ведь — договориться.

— Можем договориться прямо сейчас, — вставил Илья. — Если у вас есть хорошая идея.

— Идей у меня — навалом, — хвастливо произнес У. Я заметила, что он уже изрядно пьян.

— Мы тоже не жалуемся на отсутствие идей, — с улыбкой отозвался Илья. — Обычно мы сами и предлагаем режиссерам свои сюжеты.

— Отлично, тогда предложите мне, — призвал У.

Семен и Илья растерянно посмотрели друг на друга.

— Ну, именно сейчас свободных сюжетов у нас нет, — с заминкой сказал Семен.

— Вот давайте вместе и придумаем свежий оригинальный сюжет! — заявил У. и схватил лежавшую в стороне телефонную книгу. — Прямо сюда и запишем. А с завтрашнего дня можем и сценарий начать писать.

— А вы хотите его вместе с нами писать? — немного удивился Илья.

— Ну а как же! — важно сказал У. — Я всегда сам пишу. То есть со сценаристами, но чтобы я обязательно в написании участвовал. У меня такое условие. А то как это — ставить картину по чужому сценарию, над которым ты даже не работал! У меня так не заведено.

— Боюсь, у нас с Ильей несколько иной подход к делу, — мягко возразил Семен. — Мы пишем вдвоем — а потом уже режиссер соглашается или не соглашается экранизировать наш сценарий.

— Братцы, с таким подходом вы долго не протянете, — У. неодобрительно замотал головой.

— Однако пока еще тянем, — улыбнулся Илья.

Будь У. нормальным человеком, он бы понял, что не нашел в этом обществе поддержки, и перевел бы разговор в шутку. Но он предпочел демонстративно обидеться. Скрестил на груди руки, нахохлился и не произнес больше ни слова, пока гости не ушли. Даже не попрощался ни с кем. Ну и они, понятно, после такого поведения У. надолго не задержались. И теперь, само собой, никогда уже сюда не придут.

19.1.62

Ходила в Центральный дом кинематографиста, где был вечер на тему «Над чем работают мастера кино всех поколений и профессий». В числе прочих выступал там и У., почему мне и пришлось пойти. Все было, как я и ожидала: У. выглядел самым отталкивающим и пошлым среди докладчиков. Если других режиссеров: Трауберга, Сегеля, Самсонова, Чулюкина — любо-дорого было послушать, то за У. я прямо поминутно краснела.

Он вышел, отхлебнул воды из стакана прямо перед микрофоном, отчего весь зал услышал, как он пьет… А потом У. бесцеремонно облокотился на трибуну — и произнес такую вот вопиюще небрежную и даже хамскую речь:

— Итак, я еще один мастер кино своего поколения. По профессии — кинорежиссер. Мои коллеги тут тщательно подводили итоги своей, с позволения сказать, работы за шестьдесят первый год. А также с каким-то даже, я бы сказал, хвастовством распространялись о своих наполеоновских планах на год текущий — шестьдесят, как вам известно, второй. Я же скажу проще — всего двумя фразами. Первая: лучший кинорежиссер «Мосфильма» в прошлом году — я. Ибо именно я принес государству наибольшую прибыль со своей замечательной картиной «Необъятная ночь». Если, конечно, не считать чудовищной картины «Чистое небо» отсутствующего здесь конъюнктурщика Чухрая. Но это же, товарищи хорошие, такая неудобоваримая мазня, что о ней даже смешно говорить. Посему я говорить и не буду, а сразу перейду ко второй и последней своей фразе: в этом году я тоже, без сомнения, стану наилучшим кинорежиссером «Мосфильма». Просто потому, что я, товарищи, извините, талантлив. Большинству из вас этого не понять, но мне ваше понимание не очень-то и требуется… Ну и засим все — я закончил.

Ясно, что зал отреагировал на это отвратительное выступление дружным неодобрительным гулом, но У. словно бы не обратил на него ни малейшего внимания. Он преспокойно спустился в зал и, ни на кого не глядя, сел рядом со мной. Он был явно очень собой доволен.

Как же он мне иногда противен.

16.2.62

Сегодня У. весь день злой как черт. Он давно уже носился с идеей снять «Войну и мир». Ну а сегодня вынесли постановление: постановщиком «Войны и мира» назначить Бондарчука. Я, честно говоря, вздохнула после этого известия свободно. Не сомневаюсь, что У. не справился бы с такой колоссальной задачей, — и я опозорилась бы вместе с ним. Он ведь именно мне хотел доверить роль Наташи Ростовой. Последний месяц только и бредил этой идеей.