Мертвая суть. Возрождение. (СИ)

– Нет, ты отнял ее. Ты отнял надежду на стабильную работу, на здоровую семью, подорвав мирную жизнь.

– Эти ценности – ничто, по сравнению с их попранной свободой.

– Для тебя они ничто. Не забывай, что люди разные и у каждого свои ценности.

– Для них эти ценности что-то стоят, потому что им промыли мозги.

– Допустим. Помнишь наш последний разговор? Так вот я кое-что переосмыслил. Да нам действительно врали, ты был прав. Но знаешь пускай лучше так, нашей экономике нужна была эта нефть. Но, почему ты считаешь, что ты в праве сам промывать их.

– А почему они в праве?!

– Да потому что так стабильнее! Дурья твоя голова. У них все продумано, они все держат под контролем.

– Под контролем? Они всех держат на цепи!

– А почему бы и нет? Если допустить настоящую демократию, то, что из этого получится? Представь, если каждого придурка с улицы будут спрашивать о торговых связях, скажем, с Китаем? Сколько из них знает о перспективах этого союза? Сколько из них откажутся от расистских предубеждений? И то же самое на выборах, как ты и сам заметил, люди ничего не знают о кандидатах. Но после всего этого требуют свободы?

Честно говоря, его слова поставили меня в тупик. В глубине души я чувствовал, что он прав, но моя упрямая натура старалась цепляться за последние соломинки.

– Так почему бы и не дать им иллюзию свободы? Они вроде что-то решают и тем самым удовлетворяют свою потребность в свободе. Но к настоящей демократии подпускать их нельзя, потому что тогда будет хаос, они слишком глупы, чтобы вершить судьбу страны.

– Но я хотел научить их.

– У тебя бы не вышло, – ответил он вздыхая.

– Всех невозможно убедить в важности таких вещей как политика. Тогда бы они не смогли выполнять свою работу.

– Объем человеческой памяти – пять терабайт. У них все бы получилось.

– Теоретически, но на деле встает вопрос личной заинтересованности. Ты играешь в футбол?

– Причем тут он?

– Отвечай.

– Нет.

Он мгновенно перебил меня:

– Вот видишь, тебе он не интересен, и ты бы обратился к нему только в том случае, если бы от матча решалась судьба мира. Но на деле ты остался бы тем же профаном. Так и с той толпой, ты убедил их в важности своей идеи, они готовы идти за тобой, но они, все равно, ни черта не знают о том, за что сражаются. Вот и получается, не каждому дано стоять у руля, хоть и каждый мечтает.

Скотина, он душит меня своей правдой, я не могу сопротивляться. Я опустил пистолет, и склонил голову в отчаянии, уставившись пустым взглядом в пол. Все, что я знал и во что верил, порушились посредством пятиминутной беседы.

– Но это же бесчеловечно использовать этих глупцов! – выдавил я из себя, это был мой последний аргумент.

– Это только на первый взгляд. Прими это как симбиоз. Они нам рабочую силу, а мы им указания к действию. Указания стоят дороже, чем кажется, как мы с тобой вроде бы уже убедились.

Я молчал, мне было просто нечего сказать. Он убил мое прежнее мировоззрение, я чувствовал себя глупцом, и совершенно не имел представления о том, как расхлебывать кашу, которую сам же и заварил.

– Ну что? Ты все еще думаешь, что все делал правильно?

Я молча покачал головой. Я чувствовал, как он глумиться над моим поражением. Я мог бы уйти и направить сюда толпу своих сподвижников, и они бы порвали Алекса на куски. Но тогда я лишь усугублю свое положение прозревшего быдла... Я не смогу впредь сражаться за то, во что не верю. Тогда мне придется на всю жизнь спрятаться под маской самообмана лишь из побуждений мести. Но какой у меня выбор? Снова бежать? Сколько можно бегать? Куда я отправлюсь со своим новым взглядом? Маньяк психопат у власти? Или этот же маньяк в Mc Ronald? Нет, ни за что! Давно уже было пора, а я, паршивый трус, как обычно тянул до последнего! В глазах воссияла ненависть, и она была направлена к себе. Я плотной хваткой взялся за рукоять пистолета и приставил ее к виску. Лицо Алекса источали страх и растерянность, он явно не рассчитывал на это. Я начал кричать, срывая голос:

– Радуйся тварь! Вот я дошел до победного конца! Вот я и стою перед порогом смерти!

Вдруг в церковь вбежала Каролина, а за ней Элис и еще двое мужчин в черных смокингах.

– Стой Ричи! Не надо, не стреляй!

– Опять мое воображение играет со мной! Не ври мне! Ты не Каролина! Ты всего лишь галлюцинация!

Кричал я сорванным голосом настоящего психопата.

Она подбежала ко мне ближе. Я направил на не пистолет, и она остановилась.

– Не подходи! Не трогай меня! А то я и тебя убью!

– Ричард, успокойся. Не стреляй.

Ее лицо отличалось от того что я помнил, на лбу проявлялись морщинки, она была одета в черное платье. Ей явно было страшно, голос дрожал, зрачки были расширены, и она не могла отдышаться.

– Почему ты боишься? Мертвые не должны бояться живых, – кричал я, размахивая пистолетом. – Хотя нет, ты боишься того, что я прострелю свою голову, и тебе будет негде жить! Ты же галлюцинация! Вынужден тебя разочаровать.

Я снова приставил дуло к виску, мое дыхание участилось, глаза бегали, меня колотили нервы. Тут вмешался Алекс:

– Постой Ричард, я тоже ее вижу, она не видение.