Мертвая улика [Сборник]

Глава 6

Михаил Змеевский проживал на юго-востоке Москвы, в районе Марьино. Этот район Лев Иванович знал не очень хорошо, потому доверился навигатору.

Сам же Змеевский вызвался встретить Гурова лично, объяснив это тем, что все равно собирался выйти на прогулку, так почему бы не объединить приятное с полезным?

Дом, возле которого была назначена встреча, располагался напротив станции метро «Марьино». С парковкой здесь были проблемы, и Гуров, бросив машину на первом попавшемся свободном месте, бодро зашагал в нужную сторону.

Змеевского он узнал сразу, потому что уже был знаком с его фото. Как это часто бывает, фотографии в Сети оказались давние. На фото своего сайта на Гурова смотрел представительный бородатый мужчина лет шестидесяти пяти. Он сидел в старинном кресле, держал в руке курительную трубку из красного дерева и был аккуратно причесан. В реальности же Льва Ивановича встретила не очень удачная копия человека, который был изображен на фото. Змеевский оказался несколько шире и больше, чем на снимке, и лицо его тоже оказалось широким. Черты лица разъехались, он был небрит, но взгляд остался прежним – рассеянным, что не могли скрыть очки. Змеевский ждал сыщика возле скамейки, заваленной снегом.

– Полковник Гуров? – Змеевский сморщил переносицу, прищурился, чтобы лучше рассмотреть Льва Ивановича.

– Совершенно верно. Могу показать свое удостоверение.

– Покажите.

Змеевский прищурился еще сильнее. Он взял удостоверение и стал практически водить по нему носом, пытаясь рассмотреть фото.

– Спасибо, – сказал писатель, вернув документ.

– Это вам спасибо за то, что согласились побеседовать, – ответил Гуров.

– Мне есть о чем вспомнить, – пристально взглянул в глаза сыщику писатель. – Ваш рассказ заинтересовал меня. Я даже не предполагал, что старая статья может кого-то заинтересовать спустя тридцать лет.

Лев Иванович почувствовал, как мороз начинает пробирать его через теплую одежду. Между тем Змеевский, казалось, и не думал о каких-то неудобствах, несмотря на то что его тонкое пальто явно не было рассчитано на эксплуатацию при минусовой температуре.

– У меня неподалеку машина, – шмыгнув носом, сказал Гуров. – Может быть, там вам будет удобнее? И теплее.

– Зачем нам машина? Я приглашаю вас к себе домой.

Он нагнулся в сторону, и Лев Иванович заметил два битком набитых пакета с покупками, спрятавшиеся возле скамейки. Змеевский, громко сопя, подхватил пакеты в обе руки и тяжелой поступью направился к подъезду.

– Помогу? – предложил Лев Иванович.

– Помогите лучше набрать код домофона, – попросил Змеевский.

Так они и добрались до квартиры: Лев Иванович открывал перед писателем все двери, а он так и не выпускал сумки из рук. Но перед входной дверью все-таки попросил их подержать, пока он будет открывать ключом замок.

Квартира оказалась довольно просторной. Гуров оценил ее масштаб, пока снимал куртку. Широкий коридор, три комнаты и поворот, ведущий из коридора влево, где, очевидно, также была комната или даже две. Сам дом Змеевский содержал в порядке, а еще Гуров почувствовал приятный запах конфет, но так и не смог угадать, откуда он шел.

– Не вздумайте снимать обувь! – воскликнул Змеевский, заметив, что Гуров собирается снять ботинки. – Мужик в одних носках – жалкое зрелище. Топните по коврику и проходите. Не так уж и грязно на улице.

Сам же он, разумеется, оставил уличную обувь у порога, но тут же сунул ноги в разношенные валенки.

– Проходите в комнату, а я пока сделаю нам что-нибудь перекусить. Вам чай или кофе? Есть сок, но он холодный.

Ни есть, ни пить Лев Иванович не планировал, но почему-то не смог отказаться. Он попросил кофе, и Змеевский зашаркал с пакетами наперевес в сторону кухни.

Кофе, чай и тарелка с бутербродами были поставлены на журнальный столик, по обе стороны от которого стояли совершенно одинаковые диванчики. Пока Лев Иванович ждал кофе, он успел осмотреться и понял, что попал в дом к человеку, который умеет жить не так, как принято, а так, как удобно именно ему. Змеевский определенно проживал в квартире один, женская рука здесь не чувствовалась. Гуров не заметил ни одной милой вещички, которые женщины обычно оставляют то тут, то там: ни флакона духов, ни заколки для волос, ни баночки с кремом. Зато полки трещали от мужских принадлежностей всякого толка. На стене висела сабля, на шкафу стояли несколько биноклей, а в углу комнаты примостились два старых автомобильных аккумулятора «Varta».

– По пятьдесят не желаете? – спросил Змеевский, в ожидании ответа оставшийся пока стоять, опираясь руками о края столика.

– Если можно, пропущу, – улыбнулся Гуров.

– А я зимой каждый вечер по наперстку, – признался Змеевский. – С лимончиком. Или без! Но не простужаюсь уже лет десять как.

Он сел на диванчик и покрутил ладонью над угощением.

– Давайте не будем вести светские беседы, Лев…

– Иванович.

– Да. Вы сказали по телефону, что ваш знакомый обвиняется в убийстве, которое не совершал.

– Уже не обвиняется. Скончался вчера в СИЗО.

Змеевский с пониманием качнул головой.