Мертвая вода

В запасе у Ноэми больше ничего не осталось, и она решила положить конец разговору. Спустя несколько минут она увидела, как отец с сыном, прикрывшись от дождя одним плащом, выходят из комиссариата и ныряют в заляпанный влажной землей и пылью старый белый пикап.

Она вышла на порог подышать и закурила, но тут к ней присоединился майор Роз:

— Как допрос?

— Как разговор спички с канистрой бензина.

— Он разговорился?

— Плохо.

— У вас складывается впечатление, что он вас послал к черту?

— Возможно. Но у него это хорошо получается.

— В любом случае в протоколах расследования против него практически ничего нет, — заметил Роз. — Только эта история с пропавшим браслетом.

С громким выхлопом черного дыма и ревом усталого двигателя старый пикап Доренов покинул парковку.

— Я склоняюсь к такому же выводу, — согласилась Ноэми.

Тут у нее в кармане зазвонил мобильник, и она жестом извинилась перед Розом.

— Ты что, на стационарный телефон вообще не отвечаешь? — спросил Ромен.

— Я уже не в кабинете. Закончила с Дореном.

— С обоими?

— Нет, сына я не слушала. Чувствую, сейчас неподходящий момент.

— Я на кладбище, с Милком и Буске.

Слушая заместителя, Ноэми раздавила каблуком окурок.

— Вызывай криминалистов, они мне нужны на месте и немедленно, — сказала она и нажала отбой.

После чего наконец повернулась к Розу:

— Они нашли могилу.

Часть четвертая. Прямо в сердце

48

Через два с лишним часа над найденной могилой был растянут брезентовый тент. На стеле виднелось выгравированное и наверняка вымышленное имя: «Полина Дестрель, 1972–1994».

Собравшуюся вокруг кладбища толпу сдерживал кордон полицейских, все с нашивками комиссариата Деказвиля.

— Вы пробили ее по картотеке? — спросила Ноэми.

— Неизвестна.

Она обратилась к своему специалисту по генеалогии:

— Милк, фамилия Дестрель тебе что-нибудь говорит?

— Нет. Во всяком случае, что касается наших шести коммун.

— По такому случаю разрешаю тебе разок позвонить маме, чтобы уточнить.

Милк зарделся, и Ноэми догадалась, что информация исходит непосредственно от матери мальчишки-полицейского. С помощью кладбищенской лебедки могильный камень Полины Дестрель был поднят, первые осторожные удары заступов обрушились на напитавшуюся водой землю. Криминалисты в белых комбинезонах поджидали глухого звука лопаты о дерево гроба, чтобы включиться в операцию. Но их надежды были обмануты. Раздался треск, как будто от сломанной ветки. Один из специалистов привстал на колено, погрузил руку в рыхлую землю и вытащил поврежденную временем и частично изъеденную насекомыми кость. Похоже, левую бедренную. Надо было определить ее размер.

С крайней предосторожностью находку очистили от земли. Уже наступал вечер, теперь картину криминальной археологии освещал прожектор.

— Это скелет взрослого человека, — уверенно определил полицейский из криминалистической службы. — Не совсем то, что вы ищете.

— Да, не совсем, — согласилась Ноэми, растерянная, как никогда.

Дождь зарядил вдвое сильнее. Крупные капли отскакивали от гравия, внизу сгустился туман, доходящий до колен.

Когда останки были освобождены от налипшей земли, Ноэми опустилась на колени перед пазлом из костей и с помощью шариковой ручки откатила в сторону череп с широким отверстием на затылке. Выстрел? Удар тупым предметом? И имеет ли это тело отношение к детям? Ноэми уже проклинала расследование, которое, похоже, никогда не закончится.

— Милк, когда криминалисты завершат работу, отправь скелет к судмедэксперту. Честно вам скажу, этот дерьмовый день возвращает нас в исходную точку. Увидимся завтра, когда выспимся.

— Писатели говорят, что текст должен отлежаться, — постарался выслужиться Милк.

— Вот именно.

Когда промокшая до нитки Ноэми покидала кладбище, позади постепенно расходящейся благодаря усилиям полиции толпы любопытных она заметила журналиста Сен-Шарля. Тот, укрывшись под зонтиком, бесцеремонно уселся на капот внедорожника Юго, заменившего «лендровер», который превратился в груду обломков.

— Ну что, топчемся на месте? — встретил ее журналист.

— Мне не очень нравится это выражение, но да. У меня такое впечатление, будто этот день начался неделю назад.

Сен-Шарль поднялся, держа наготове блокнот:

— А что говорят о вашей аварии?

— Если можно, я бы хотела избежать…

— А в могиле вы что-нибудь обнаружили?

— Да. Скелет взрослого человека.

Журналист еле сдерживался, чтобы не захлопать в ладоши, — столь неожиданной оказалась новость.

— А об этом я могу говорить?

Впервые Сен-Шарль просил у нее разрешения на публикацию, и Ноэми этим воспользовалась:

— Можете потерпеть несколько дней?

— Если получу приоритетное право на дальнейшее, то да.

Ноэми протянула руку, и Сен-Шарль пожал ее:

— Вы в Авероне, капитан. Известны ли вам все последствия рукопожатия? Вот уже сотни лет в наших краях главные коммерческие сделки и соглашения не требуют других подтверждений.

— В Париже обещания возлагают ответственность только на тех, кто их получает, но я охотно присоединюсь к местным традициям.

В знак закрепления соглашения он спрятал в карман ручку и записную книжку.