Мертвая вода

— Мы присмотрим за тобой, — улыбнулся оборотень. Он вздохнул и сел рядом с ней на нагретый солнцем камень. — Я и Брис. И Лаэрт.

— Маронда сказала, что это он разделался с антимагом, — Фель выжидательно посмотрела на Данатоса.

— Жаль, ты не видела его в деле, — сверкнул глазами полиморф. — Это ведь лучший меч канцелярии. Лаэрта взяли на службу вовсе не за то, что он способен проводить Силу. В первую очередь он первоклассный фехтовальщик.

— Так в Тайной канцелярии не знали о его способностях проводника? — удивилась Феликса. — Я думала, ему поэтому разрешили работать с тобой и Брис.

— Они узнали об этом не сразу, — признался Данатос. — Его пытались ставить в пару с магами, но они не справлялись. Маронда удивилась, когда почувствовала его силу, помнишь? — Волшебница кивнула. — И ему, и напарникам моментально становилось плохо, когда он направлял поток энергии.

— А как они познакомились с Брисигидой? Ты представил его ей? — полюбопытствовала Феликса. Лаэрт говорил, что с Данатосом он встретился, когда пришел на задание, но никогда не упоминал, откуда он знает жрицу.

— Нет, я тогда еще не настолько ему доверял, — помотал головой перевертыш. — У него начался припадок от очередной попытки работать с магом. Маг вообще упал без сознания, а Лаэрт никак не мог закрыть свой энергетический канал, — оборотень тяжело вздохнул. — Брисигида оказалась среди жриц, которых позвали на помощь. Обычные средства не помогли, и Брис влилась в его поток.

Он сорвал тонкую травинку покрутил в руках. Некоторое время молчал. Потом посмотрел Феликсе в глаза:

— Она первая, кто смог использовать его силу, — тяжело выговорил Данатос. — И, похоже, это связало их каким-то образом. Она даже не заметила, как это тяжело. Удивлялась, что маги отказываются с ним работать…

— А ты?

— Прошел почти год, прежде чем мы смогли с ним так сражаться, — оборотень опустил глаза. — Пришлось сказать ему, что она моя сестра, хотя обычно мы никому об этом не говорим. Даже другие жрицы считали меня сиротой.

— Он ведь влюблен в нее, правда? — Феликса коснулась его плеча.

— Правда, — Данатос снова посмотрел на нее. Его лицо приобрело какое-то жалобное, почти отчаянное выражение. — Раньше я не понимал, что он чувствует. Думал, что врет. Мы с ним даже подрались из-за того, что он спал с другими девушками, а ухаживал за Брис.

— Серьезно? — подняла брови чародейка.

— Еще бы, — он хмыкнул, но улыбка вышла грустной. — Мы с ней не привыкли думать о личной жизни. Я служил тайным храмовым стражем, она со временем стала бы верховной жрицей. Мы оба считали, что не имеем права на семью.

— Но священнослужителям Триединой ведь не запрещено ничего, — нахмурилась Феликса.

— Это добровольные ограничения, — пояснил оборотень. — Мы боялись, что если свяжем себя с кем-то, эти люди будут с нами несчастны. Потому что не смогут примириться с нашим долгом.

— Чушь, — отрезала волшебница. — Лаэрт жизнь за нее готов отдать.

— А я — за тебя, — разозлился вдруг Данатос. — Но что толку, если вы обе готовы умереть во имя каких-то своих высоких целей?! Кому из нас с ним от этого легче?

Феликса ошарашенно умолкла. Перевертыш смотрел на нее неотрывно, просто сверлил глазами. Ей казалось, что он вот-вот бросится на нее, как хищник на свою добычу. Она снова почувствовала себя хрупкой и одинокой и нуждалась в защите. В ком-то, кто будет ограждать ее, даже когда в этом не будет необходимости. Как в детстве.

— Ты ведь знаешь, каково это, — продолжил он. Голос становился громче с каждым словом. — Каково это, когда твои близкие сознательно подвергают себя опасности! Я едва смирился с тем, что Брисигида избрала для себя такой путь. А теперь мне нужно смириться с тем, что и ты идешь той же дорогой!

— Дани, я… я ведь смотрела, как отец отдал жизнь, чтобы защитить меня. А потом и мама. Я думала, что и Маронда тоже… — она всхлипнула, но слез не было. — Мы не должны умирать друг за друга. Мы должны ради друг друга жить. Все, что мы сейчас делаем, мы делаем для этого. Чтобы я смогла прожить жизнь ради вас. Ради тебя.

Данатос встал с камня и сел еще ближе к ней, прямо на траву, и обхватил ее обеими руками. Феликса прижалась к нему и уткнулась лицом в воротник его куртки. Он гладил волшебницу по волосам, а она с наслаждением вдыхала запах меда, телячьей кожи и дыма, которым пропитался оборотень.

* * *

Неделя пролетела почти незаметно. Здоровые моряки каждый день уплывали на шлюпке в ближайший портовый город, где пьянствовали, дрались, искали любовных утех и играли в азартные игры. Когда они еще были на островах, Лаэрт обменял золото из сокровищницы Пигсвеллов на местную валюту, так что матросы спускали свое жалование, не вызывая подозрений.

Акыр, Кистень, Ранжисона и большая часть офицерского состава в город не совались. Предпочитали резаться в кости между собой.

— Три пятерки! — хлопнул по импровизированному столу Кистень. — Переброс?

— Ранжисона пас, — поджал губы канонир. — А ты бросай, сколько хочешь. Не перебьешь все равно!

— Перебрасываю все, — отреагировал Джереми Киттерс. — Фартит тебе сегодня, чертяка!