Мертвая вода

— Ступай за ними немедленно, и приходите сюда. Если сможешь — одень их как мужчин или местных женщин. Мы купим корабль и сразу будем готовиться к отплытию, — горец тут же сорвался с места и скрылся в одной из вьющихся от порта улиц. Она повернулась к бывшему трактирщику. — Пусть Радна соберет всех не позже двух часов после полудня. Я пошлю весть Брисигиде, чтобы поторопились прийти сюда. Знаешь, где здесь голубятня?

— На западном конце. Возле таможни.

Феликса заметила, что ее союзник говорит все тише и зевает все чаще. Круги под глазами у него начинали приобретать нездоровый фиолетовый оттенок.

— Уже сегодня нас здесь не будет, — напомнила она Фабио. — И ты выспишься как следует. А пока покажи мне мерзавца, который имеет наглость торговать кораблями тайного императорского флота.

Измотанный Фабио провел ее мимо пары причалов с допотопными галерами и пузатыми торговыми кораблями и наконец показал высокого сутулого человека с хищным крысиным выражением лица. Феликсе был не по нраву контраст между разбойничьей рожей продавца и его богато расшитым камзолом в новых арделорейских цветах: черном, красном и белом. Он не потрудился прикрыть залысину париком, и теперь она медленно накалялась на бедеранском солнце до медного цвета. Он что-то втолковывал маленькому человечку в треуголке, который трясся и постоянно кивал.

Феликса дождалась конца разговора и только тогда сама заговорила с продавцом кораблей. Обращаться к нему на родном языке она не рискнула — в отличие от чиновника, тот мог распознать фальшивый акцент. Так что она заговорила на одном из западных наречий, которым неплохо владела:

— Halle! Biret tui, qui salet frigate?

Это значило — привет, ты продаешь фрегат?

— Ano.

Да.

— Quanden?

Сколько?

Мужчина ответил. Феликса мысленно обрадовалась — похоже, повстанцы не знали настоящей цены этого корабля, да и других тоже. В конце концов, в Арделорее еще не успели наладить производство новейшего латунного сплава, а латунная обшивка являлась одной из самых дорогих деталей корабля. В Бедеране иногда обшивали корабли медью, но она стоила еще дороже, так что в основном в ходу был шпон.

Тем не менее, она недовольно зацокала языком, и сказала, что дорого. Предложение оплатить часть стоимость в счет каперского жалования одобрения не встретило. После непродолжительного, но бурного спора хозяин проверил ее бумаги и выписал ей судовладельческую грамоту, которую они сразу подписали у того же чиновника. Мужчина помрачнел еще больше: ему пришлось уплатить налог с продажи, который, конечно же, тоже оказался разбойничьим. Франциск Фабиус Дебюсси теперь стал владельцем сорокачетырехпушечного фрегата и чудовищного долга новому арделорейскому командованию.

По документам корабль проходил без названия. Чиновник настоял, чтобы название было. Феликса притворилась равнодушной и попросила записать его как «Имя». Чиновник даже одобрительно хихикнул от такого выкрутаса — записать в графе «Имя» слово «Имя». И записал его на своем родном языке. Чародейка поблагодарила чинушу, попрощалась и ушла к голубятне, чтобы отправить послание Брисигиде.

В голубятне сидел специальный чародей, внушавший птицам образы мест, куда им нужно лететь. Чародей и сам напоминал голубя и все время смешно дергал головой. Феликсе пришлось долго объяснять ему про мельницу и пристройку к ней, где она жила последнее время — все-таки убежище и впрямь надежное. Наконец чародей понял, в каком направлении лететь птице, когда она показала место на карте, и отправил маленького юркого самца в полет.

К счастью, в голубятне не пришлось платить золотом.

Наконец Феликса получила возможность осмотреться на приобретенном судне. Капитан перегонной команды провел ее по фрегату. Корабельщики постарались на славу: на такелаж, палубу, каюты и скромную элегантную отделку пошли лучшие сорта дерева. Капитанский мостик явно обрабатывали самые опытные мастера, а над кают-компанией поработали талантливые краснодеревщики. Все было навощено, натерто, просмолено; пушки привели в полубоевую готовность. Феликса бегло осмотрела трюм и обнаружила там в том числе основательные запасы пороха.

На бортах она к своему удивлению увидела несколько тяжелых баллист с абордажными крюками и странными гарпунами, напоминающими шестопер. Похоже, тот, кто проектировал корабль, планировал отбиваться от летающих тварей и брать на абордаж корабли на расстоянии сотен метров. «Возможно, абордаж тут ни при чем, — вдруг подумала Феликса, — это ведь эскадра. Может, они планировали идти в сцепке или маневрировать, цепляясь за более тяжелый корабль?»

Чем дольше она осматривала корабль, тем больше он ей нравился. Особенно, когда перегонщики наконец ушли.