Мертвая вода

— Значит, так, — заговорил Данатос. Низкий голос вибрировал, как рык. — Вам обеим должно быть стыдно. Во-первых, мы не обсуждали эту чехарду с престолонаследием. Раскрывать эту информацию вот так — верх идиотизма!

Брис прятала лицо в ладонях и молчала. Феликса лежала лицом в подушку, ожидая выговора в свой адрес.

— Во-вторых, — решительно продолжал оборотень, — ты, дорогая императрица, нашла, кого просить об убийстве! Ты вконец сбрендила — просить жрицу Триединой отрубить тебе голову и кинуть в яму, как поганую крысу!

Феликса приподнялась и упрямо замотала головой.

— Вам придется смириться с тем, что я могу превратиться в чудовище. И вам придется меня убить, как поганую крысу, хотите вы этого или нет!

— Умолкни, — попросила Брис, не поднимая головы. — Замолчи сейчас же. Даже слышать об этом не хочу.

— Давайте решим это здесь и сейчас, — сказал Дани. — В чем-то вы обе правы.

Девушки одновременно вскинули головы.

— Фель действительно может начать терять человечность — это неизбежно. Но сегодня говорить об этом рано. Я не закончил, — осадил он Феликсу, которая собралась возражать. — Если мы все-таки увидим, что ты начала терять контроль над собой, разбираться с тобой будет не Брис. Ей такое и правда не под силу, в первую очередь потому, что она утратит свою благодать, если начнет поступать подобным образом.

— Меня вовсе не это беспокоит, — возмутилась Брисигида. — Благодать! О чем мы вообще говорим? Убийство чудовищно по своей природе! Мы не допустим, чтобы тебя убили.

— Ну тогда, вероятно, я убью вас, — Феликса отвернулась к стене. Разговор шел совсем не так, как она его представляла. А как теперь разбираться с командой, услышавшей про ее титул?

— Я с тобой справлюсь сам, — пообещал оборотень. — Не обольщайся. В яму я тебя кидать все равно не стану. Разбираться буду по-своему.

— Будь добр объясниться, по-своему — это…

— Не буду! — рыкнул Дани. — Не стану ничего объяснять! Хватит тебе думать о смерти. Лучше бы подумала о том, как выжить.

Лаэрт кивнул с суровым видом.

— Помирать она собралась, — подхватил разговор шпион. — А нашу страну решила бросить на произвол судьбы? Кто будет выдворять узурпатора? Тебе не приходило в голову, что сама по себе Арделорея из этого кризиса не выберется? Будут рождаться новые маги — и тут же попадать в лапы ассасинов. Кто кроме тебя сможет им помочь?

Феликса открыла рот — и тут же закрыла. Она действительно об этом не думала.

— Антимаги не остановятся на арделорейских волшебниках, — продолжил Лаэрт. — Готов поспорить, они уже строят планы, как погубить магов в остальном мире.

— Получается, я уже не самая главная угроза, — усмехнулась Феликса.

Брис вымученно улыбнулась ей в ответ.

— Стало быть, вопрос закрыт, — резюмировал Данатос. — А теперь вали на палубу объясняться с командой. И ты, сестренка, тоже!

* * *

Палуба встретила ее встревоженным, слегка натянутым весельем.

— Как бишь его теперь?.. — расшаркался Кистень. — Ваше высочество? Ваше величество? Ваша светлость?

— Официальный титул — Ваше императорское высочество. Неофициальный — госпожа императрица. Обращаться к правящей персоне дозволительно только с чистым носом и в выстиранных портках, — съехидничала Феликса. — Так что расслабься, штурман, ты можешь обращаться, как хочешь. Все равно ни по одному из пунктов придворного этикета не проходишь.

Кистень раскатисто хохотнул.

— К тому же, — переглянулась с ней Брисигида, — наша милостивая государыня еще не коронована. У меня есть последний указ императора, но вне тронного зала Славиры он — прах. Указ не вступит в полную силу, пока названный в нем человек не явится на место его действия.

— Дурь какая, — фыркнул Кистень. — Сами себе палок в колеса понавставляли своей… как ее… юристикой.

— Юриспруденцией, — поправил его капитан. — Но как по мне — он прав. Неудобно же! Поэтому не говорила?

— Нет, — покачала головой волшебница. — Хотя и поэтому тоже. Между прочим, для меня это тоже стало сюрпризом, и я все еще не знаю, как буду это разгребать. Меня никто не спрашивал, готова ли я принять такую ответственность, а если бы и спросили — я до сих пор не знаю, что бы я ответила!

— Ты, должно быть, шутишь, — пророкотала Цефора. — Ты не хочешь править?

Феликса усмехнулась.

— Каждый, кто хоть раз прикасался ко власти и пытался использовать ее по совести, хочет держаться от нее как можно дальше, — заверила ее Феликса. — Только эгоисты и мерзавцы получают удовольствие от власти. Мне и капитанская-то должность поперек горла, а тут присватали целую империю! Это не подарок, это бремя — и весьма тяжкое.

Акыр согласно кивнул. Единственный из всех, кто был на корабле.

— Сюрприз, говоришь? — послышался голос из-под навеса мостика. На свет показалась седеющая голова Хольгера. — Да ты единственный человек в Славире, для кого это стало сюрпризом. Вся столица показывала на тебя пальцем и звала будущей императрицей.

— Но она ведь не дочь императора, — удивился Кистень. — Неужто сосватали?