Мертвая земля

Кетт не только не стал противиться людям, явившимся уничтожить изгороди вокруг его нового пастбища, но и, сочтя это требование абсолютно справедливым, собственноручно помог мятежникам[98]. После чего вместе с ними отправился в Ваймондхем. На следующий день, девятого июля, повстанцы двинулись на Норидж, уничтожая по пути изгороди вокруг пастбищ. Не избежали этой участи и пастбища Фловердью; полагаю, ему удалось скрыться не только в романе, но и в действительности, так как до окончания восстания об этом человеке не было ни слуху ни духу. Кетт сразу же принял на себя роль предводителя бунтовщиков. Неподалеку от Хетхерсета он выступил перед ними с речью, в которой, по утверждению Невилла, заявил, что «готов быть не только их товарищем, но и командиром»[99]. Затем Кетт поклялся повстанцам в верности, хотя, согласно традициям того времени, принести клятву верности своему вождю должны были его подчиненные. В том, что Роберт Кетт являлся полновластным лидером, нет никаких сомнений, однако надо отметить, что он никогда не был диктатором. К несчастью, до нас не дошло никаких свидетельств, позволяющих судить о его личности и манере поведения. Описывая все это, так же как и внешность Кетта, я полагался лишь на свое воображение.

Когда повстанцы оказались у стен Нориджа, к ним присоединились их сторонники из числа горожан; в знак того, что они поддерживают мятежников, все держали в руках зеленые ветви[100]. Общими усилиями были уничтожены изгороди вокруг городского пастбища. Скорее всего, именно в это время мятежники решили обосноваться на Маусхолдском холме, который находился на другой стороне и был окружен поросшими скудной травой песчаными пустошами, тянувшимися к востоку на шесть миль[101]. Роберт Кетт, следуя общепринятой практике, намеревался разбить лагерь за пределами города. Трудно было найти более подходящее место, чем высокий холм, под крутыми склонами которого протекала река Уэнсум. Часть холма покрывал так называемый Торпский лес, который мог обеспечить повстанцев древесиной для строительства временных жилищ. Единственным минусом являлось отсутствие родников и прочих источников, превращавшее обеспечение питьевой водой в серьезную проблему.

На просьбу Роберта Кетта разрешить повстанцам пройти через город мэр Нориджа Кодд и олдермены ответили отказом. Решив не брать город штурмом, повстанцы отправились на Маусхолдский холм в обход городских стен, через Дрейтон-Вуд. В результате на месте будущего лагеря они оказались двенадцатого июля. Когда мятежники находились в пути, сэр Роджер Вудхаус, крупный местный землевладелец, предпринял попытку уговорить их разойтись, предлагая гостеприимство в собственном поместье (традиционный способ умиротворить бунтовщиков). Однако добился он лишь того, что повстанцы раздели его донага (унижение, весьма распространенное в ту пору, ибо богатая одежда символизировала джентльменский статус) и бросили в канаву. Если бы не вмешательство слуг Вудхауса, он неминуемо был бы убит[102]. Это единственный случай, когда мятежники готовы были посягнуть на жизнь джентльмена; как правило, они брали своих врагов в плен и подвергали различным унижениям.

Согласно Невиллу, на момент основания лагеря повстанцев было около 2600 человек[103]. Жители Северного и Центрального Норфолка примыкали к ним на протяжении всего пути из Ваймондхема и продолжали подтягиваться на Маусхолдский холм. Данные относительно того, сколько обитателей насчитывалось в лагере, когда работы по его благоустройству были закончены, весьма противоречивы: цифры колеблются от 6000 до 12 000. Численность жителей лагеря, разумеется, изменялась. Скорее всего, в июне она неуклонно росла, а в августе, когда лагерь, прежде бывший частью целой сети, оказался в изоляции, вероятно, пошла на убыль. Можно предположить, что некоторые повстанцы покинули Маусхолдский холм, устрашенные слухами о мощной армии, отправленной правительством для подавления мятежа. Очень важно сознавать, что лагерь был не статичной, а, напротив, весьма динамичной организацией. В августе, когда наименее решительно настроенные бунтовщики отправились по домам, место их заняли обитатели уничтоженных лагерей, готовые сражаться до конца. Таким образом, Маусхолд, потеряв в численности, проникся более радикальными настроениями.

Авторы «Исторического атласа Норфолка» утверждают, что население графства в 1520-е годы составляло 112 000 человек, а плотность его была одной из самых высоких в Англии[104]. Учитывая скорость прироста населения в XVI веке, можно предположить, что к 1549 году в Норфолке проживало 136 000 человек[105].