Мертвая земля

— Я никогда не смогу простить вам того, что по вашей милости муж мой стал калекой, — процедила она. — Я вспоминаю о вас каждый вечер, когда помогаю Джеку снять жуткое приспособление, которое заменяет ему руку, и смазываю маслом его жалкую култышку. Вспоминаю, когда вижу, как бедняга морщится от боли. И чувствую, что никогда не смогу простить вас, — завершила она дрогнувшим голосом.

— Но Джек сам принял решение, — напомнил Гай.

— Я признаю свою вину. Признаю, что вовлек твоего мужа в опасное дело, — сказал я, глядя на Тамазин в упор. — Но когда-то мы с тобой были друзьями. Неужели впредь мы более не сможем хотя бы общаться вежливо, как подобает воспитанным людям?

— А она вам нужна, моя вежливость? — спросила Тамазин. — Вы хотите, чтобы я расточала любезности, когда сердце мое сжимается от злобы? — Она повернулась к Гаю. — Вам следовало сказать ему, что я скоро приду, и попросить уйти. — Она вновь взглянула на меня. — Так, значит, вы едете в Норфолк?

— Да. В Норидже мне предстоит расследовать одно дело.

— Муж мой тоже будет там, на выездной сессии суда. Надеюсь, вы будете держаться от него подальше. Когда Джек вернется, я непременно спрошу, виделся ли он с вами. И Богом клянусь, ему лучше ответить, что нет. А сейчас мне надо идти на кухню.

Тамми повернулась и вышла из комнаты, увлекая за собой Джорджа, который продолжал на меня таращиться.

Гай, расстроенный и огорченный, откинулся на подушку.

— Жаль, что все так вышло, — вздохнул он. — Тамазин иногда покупает нам продукты, так как бедный Фрэнсис не справляется со всей работой по дому и в аптеке. Я так надеялся, что вы помиритесь… — Он покачал головой. — Зря я упомянул про Норфолк. Совсем забыл, что Джек тоже собирается туда.

Я молчал, обуреваемый противоречивыми чувствами: стыдом, обидой, гневом.

— Тамазин всегда отличалась упрямством, — продолжал Гай.

— Да уж, упрямства ей не занимать, — кивнул я.

— После того как Джек попал в эту переделку, она трясется над ним, как курица над яйцом, — произнес Гай. — Полагаю, это вскоре выведет беднягу из терпения. Надо было предупредить тебя, что Тамми вот-вот вернется, дать тебе возможность уйти. Я поступил как последний эгоист.

— Ты поступил абсолютно правильно.

— Я знаю, вы с Джеком по-прежнему общаетесь, хотя и втайне от Тамазин, — с улыбкой заметил Гай.

— Да, и, несмотря на то что она тут наговорила, я намерен встретиться с Джеком в Норфолке, — признался я.

— Смотри только не втяни его в новую опасную авантюру, — попросил Гай, серьезно глядя на меня.

— Никуда я Барака втягивать не собираюсь, хотя его помощью, возможно, и воспользуюсь.

Гай кивнул. Я заметил, что веки его сами собой опускаются от усталости.

— Не буду больше тебя утомлять, — сказал я. — Надеюсь, через две-три недели мы встретимся вновь.

— Я тоже надеюсь на это, Мэтью.

Я покинул комнату и спустился по лестнице. Проходя мимо кухни, услышал, как Тамазин возится там с продуктами, раскладывая их по полкам. При этом она старалась не поднимать лишнего шума: эта женщина была не из тех, кто дает волю своим чувствам. Поколебавшись мгновение, я резко повернулся и вышел на улицу.

Глава 8

На следующий день, в субботу, я поднялся спозаранку. Стояло чудесное июньское утро, но у меня не было времени наслаждаться им; надо было побывать в Линкольнс-Инн, найти какого-нибудь дружески расположенного ко мне барристера, который возьмет на себя труд вести мои дела, пока я буду находиться в Норфолке. К счастью, подобные услуги в ходу между законниками, особенно во время выездных судебных сессий. К тому же мне предстояло снабдить необходимыми указаниями своего клерка Джона Скелли. Вечером я был приглашен на ужин в дом моего друга Филиппа Коулсвина.

После завтрака управляющий сообщил мне, что ему удалось нанять четырех хороших лошадей, которым предстояло доставить меня, Николаса, Локвуда и нашу поклажу в Норидж. Я от души поблагодарил его. Джон вручил мне письмо, только что доставленное гонцом из Хатфилда. Письмо было от Пэрри.