Мертвая земля

Армия, направленная против мятежников, по всей вероятности, состояла как из профессиональных солдат, так и из рекрутов, набранных в других графствах Англии[169]. Многие местные дворяне, бежавшие в Лондон, решили вернуться в Норфолк вместе с правительственными войсками. Среди них был и сэр Ричард Саутвелл, прибывший в Лондон совсем недавно. Армия не только испытывала нехватку опытных профессиональных командиров, но и значительно уступала повстанцам в численности: она насчитывала около 1500 солдат, включая итальянских наемников[170]. Бо́льшая часть правительственных войск в то время находилась в Шотландии либо была брошена на подавление мятежей в западных графствах и Оксфордшире. Возможно, Сомерсет полагал: если 1500 солдат справились с повстанцами в Оксфордшире, то они сумеют справиться и с мятежниками в Норидже.

Тридцать первого июля, уничтожив по пути лагерь в Тетфорде, Нортгемптон дошел до крепостных стен Нориджа. На Маусхолдский холм был направлен еще один королевский посланник, призвавший мятежников сдать город без боя. Августин Стюард весьма благоразумно сделал козлом отпущения мэра Кодда, заявив, что решение о сдаче города может принять только он. Кодд, находившийся в заключении во дворце графа Суррея, был под стражей доставлен к городским воротам и подписал приказ о сдаче Нориджа. Разумеется, все это могло произойти лишь с ведома и одобрения Роберта Кетта. Армия Нортгемптона вошла в город, не встретив никакого сопротивления, Саутвелл нес в руках меч — символ власти. Солдаты стали устраиваться на ночлег, не догадываясь, что оказались в ловушке[171].

В сумерках небольшая группа итальянских наемников, решивших прогуляться за городскими стенами, столкнулась с отрядом повстанцев. Один из итальянцев был захвачен в плен (этот эпизод описан в «Мертвой земле») и повешен на стенах, окружавших дворец графа Суррея[172]. Настроения на Маусхолдском холме царили свирепые, что, учитывая перспективу завтрашней битвы, было отнюдь не удивительно. Бо́льшая часть солдат Нортгемптона разместилась на рыночной площади, где они разожгли огромный костер. Были предприняты поспешные попытки укрепить городские стены, по Нориджу ходили патрули. Надо сказать, что патрулировать узкие крутые улочки в полной темноте — задача не из легких. Ловушка захлопнулась; ночью повстанцы открыли огонь из пушек по восточным стенам города, а затем последовала мощная атака, обернувшаяся кровопролитными уличными боями. Несмотря на то что повстанцы ориентировались в Норидже намного лучше своих противников, они не сумели выбить солдат Нортгемптона из города и были вынуждены отступить.

На следующее утро Нортгемптон вновь предложил мятежникам прекратить сопротивление, обещая взамен прощение и помилование. Ему сообщили, что у Покторпских ворот собралась огромная толпа; однако, когда туда прибыл королевский посланник, повстанцы вновь отказались разойтись, заявив, что не являются предателями, ибо хранят верность королю и правительству и, следовательно, не нуждаются в помиловании.

Как выяснилось, то был маневр для отвлечения противника; вскоре после этого мятежники ворвались в город через Епископские ворота. Опасаясь попасть в ловушку на Холм-стрит, по одной стороне которой тянулись высокие стены, ограждавшие территорию собора, а к другой вплотную примыкал Большой госпиталь, повстанцы разрушили госпитальные стены, открыв по ним огонь из пушек[173]. Несомненно, за время, прошедшее после первой битвы, канониры успели изрядно усовершенствовать свои навыки. Не задерживаясь на Холм-стрит, атакующие достигли обширного незастроенного пространства, так называемой Дворцовой равнины. Именно здесь завязалась битва, во время которой войско Нортгемптона понесло сокрушительное поражение, а лорд Шеффилд был убит. Остатки разбитой армии обратились в бегство, вслед за солдатами Норидж покидали состоятельные горожане — некоторые, опасаясь, что богатая одежда выдаст их высокий статус, были в одном нижнем белье. Согласно отчету Сотертона, значительная часть города поблизости от Епископского моста была охвачена пожаром; однако ливень, сопровождавший грозу, которая разразилась 1 августа, погасил пламя. Покинув Норидж, Нортгемптон и его солдаты остановились в Кембридже.

Несомненно, армия эта была слишком мала и плохо организована; расчет на боевые качества итальянских наемников не оправдался. Повстанцы, напротив, проявили не только смелость, но и стратегическое мастерство. Согласно подсчетам Сотертона, потери повстанцев составили около 400 человек — примерно 5 процентов от численности всех жителей лагеря. На Маусхолдский холм вновь пришли печаль и скорбь по убитым.