Мертвая женщина играет на скрипке (СИ)

— Простейший пример — рекламный таргетинг. Идешь ты по улице, видишь рекламный штендер. И каждый, кто на него смотрит, видит на нем что-то свое, складывая из черточек, точек и цветных пятен собственную картинку. Камера на нем ловит твой взгляд, опознает тебя, моментально подгружает твой потребительский профиль и выдает тебе личное рекламное завлекалово. Причем, поскольку ресурсов это требует ничтожных, на одной поверхности можно одновременно показать сто картинок для ста человек, и каждый увидит свою, и не увидит чужую.

— И скоро такое счастье настанет?

— Да уже, — засмеялся Петрович. — Как бы корпорации ни относились к «Кобальту», а мимо такого сладкого пряника пройти не смогли. Платят как миленькие! Пока, правда, технология на обкатке, но число таких мультиповерхностей уже идет на миллионы. Технически это обычный экран, разница только в софте, так что затраты по переделке небольшие.

— Охренеть. Дивный новый мир.

— Это еще что! Экраны — вчерашний день. А вот — проводящая краска с нанокапсулами. Красишь ею, к примеру, забор. Стоит он такой, белый, никого не трогает. А идет мимо потенциальный клиент — крошечная микросхемка подает импульс, нанокапсулы поворачиваются с белой стороны на черную, и на нем реклама «До салона отбеливания ануса — тридцать метров». И даже картинка с этим самым местом. Простенькая, конечно, но вполне узнаваемая… Причем никто кроме этого клиента не увидит ничего, кроме невнятных разводов, как будто стена грязная. Круто же?

— Еще как… — ответил я со сложными чувствами.

— В общем, цени — ты на передовой линии нового мира. Буквально творишь будущее. А что ты вдруг заинтересовался вирпами-то?

— Да, видишь ли, мой пропал…

— Ничего себе! — удивился Петрович. — Рассказывай!

— Да, наворотил ты… — почесал он бороду, когда я закончил. — Тут, конечно, есть и моя вина, я тебе толком не объяснил, в чем суть работы фиктора. Собирался, честно, но все так завертелось… Ну да ты уже, наверное, сам до всего допер.

— Не очень, — признался я.

— Ну, совсем вкратце, обычный юзер максимум создает простенькую тульпу вирпа для себя. Фиктор — локацию для всех. Превращает контурные наброски неписей в полноценные личности. Именно умение работать… Впрочем, точнее — жить с тульпами — вот базовая способность, по которой отбирают фиктора. И нет, я не знаю, как вас находят, это не моя компетенция. Если ты можешь принять их как полноправную часть своей жизни, при этом отчетливо понимая, что они такое — ты можешь быть фиктором. Нечастое умение, кстати, поэтому вас так ценят.

— Так с вирпом-то моим что?

— Скорее всего, застрял в игре.

— Как такое возможно, если это, как ты говоришь, моя тульпа?

— Антох, не забывай — тульпы не реальны. Это реакция твоего мозга на определённый программный комплекс аудиовизуальных раздражителей. Чем лучше у тебя воображение, тем развесистей будет твой вирп, но, если нет этой крошечной программной части — нет и реакции мозга на нее. Твой вирп загружается в игру вместе с тобой и вместе с тобой должен из нее выгружаться. Но что-то сбойнуло, и он не выгрузился. Ищи его там.

Забавненько.

А что вообще есть реальность, как не «реакция мозга на комплекс аудиовизуальных раздражителей»?

Глава 20

Лайса, столкнувшись со мной в коридоре, кивнула, поспешно отвернулась, пряча глаза, и юркнула в ванную. Да, надо съезжать во избежание общей неловкости. В гостиницу. Или квартиру снять, как Петрович. Деньги есть.

— Настурция, — сказал я дочери, валяющейся на незаправленной кровати в наушниках, — давай-ка собирай в кучку все, что ты успела тут разбросать. Мы переезжаем.

— Напряг? — спросила дочка.

— Еще какой.

— А я уже начала к ней привыкать… Ладно. Прямо сейчас? Может, с утра все-таки? Я хотела в «Макара» сходить.

— Тогда уж съездить, — вздохнул я, — ходок из меня не очень.

И действительно — чего подрываться на ночь глядя? Лучше сегодня поискать в сети варианты съема, завтра с утра посмотреть, а там и переехать. Не хочу в гостиницу — дорого и казенно. А вот аренда тут вряд ли дорогая.

— Не вздумай съехать! — сердито сказала мне бабуля, пока я собирал вещи. Пусть заранее будут готовы.

— С хрена ли? — спросил я.

— Ты нужен Лайсе. Девочка сама не своя.

— А мою девочку сначала чуть не зарезали, потом чуть не утопили. Из-за твоей девочки, к слову, — я продолжил уталкивать вещи в сумку. Вроде и не было у меня с собой ничего, а теперь не лезут. Плодятся они, что ли?

— Она совершила ошибку. Из-за тебя, между прочим!

— А, так это я виноват…

— Я говорила тебе — отбей, а ты не слушал!

— А причем тут я? Вот ей бы и говорили.

— Она тоже не слушает… — вздохнула бабуля.

— Ну и какие тогда ко мне претензии?

— Не бросай ее, пожалуйста.

— Я ее и не поднимал. Между нами ничего не было.

— Ой ли?

— За сны я не в ответе. Тем более, за чужие.

— Навязался к ней в помощники, а теперь бросаешь?

— Хорошая попытка, но нет. Я хотел найти жену, а из-за Лайсы только потерял ее еще сильнее. Не знаю даже, жива ли она теперь.

— Жива, — нехотя сказала бабуля.

— И знаете, где она?

— Может, и знаю. А не знаю, так догадываюсь.