Мертвая

…сколько людей мрет в городе каждый день? А сколько у нас похоронных контор? Немного… и одна занимает на рынке места куда больше, чем все прочие вместе взятые. Принадлежит она, что удивительно,теще герра Германа. …однако, если я правильно поняла, то нашему другу недолго осталось быть главой, что открывает определенного рода перспективы… гробы хорошие. Цветы приличные и, следовало признать, куда экономней с искусственными, чем с живыми, но… договориться с цветочной лавкой о скидке. Или…

– Это отличная модель, – моей ручкой вновь завладели. Пальцы управляющего были теплыми, слегка липкими и пахло от него мятными карамельками. – Сделана из северного дуба. Эксклюзивное исполнение… ваша тетушка была бы довольна.

– Сомневаюсь, при жизни она отличалась удивительным сволочизмом.

– Смерть меняет людей к лучшему.

Дитрих фыркнул. И отошел к противоположной стене, где в созданных сумерках скрывались гробы подешевле.

– Вы можете заказать другую обивку… выбрать украшения…

Ага, а вон и хорошо знакомая мне сосна.

– Сколько, – я высвободилась из карамельных объятий, чтобы шагнуть навстречу старому знакомцу. Обыкновенный четырехгранник, сколоченный из не самых ровных досок.

– Простите… мне кажется, что эта модель недостойна вашей тетушки… это самая простая… я бы сказал, примитивная… дешевая…

Примитивная, значит.

– Ее массово заказывает город… то есть, когда основная контора не справляется… у нас все-таки дешевле, но…

…но теще дорогого герра Γермана нужно чем-то заниматься.

– …обстоятельства, сами понимаете… ещё вот среди рабочих весьма популярна. Но даме вашего положения…

– Ульрих, – тетушкин голос заставил управляющего подскочить. – Что здесь… происходит?

Тетушка слегка взвизгнула. А я улыбнулась.

– Добрый вечер, дорогая, – произнесла я, широко улыбаясь. – Как вы себя чувствуете? Бессонница там… желудочные рези? Мне говорили, что муки совести часто проявляются в виде желудочных резей.

– Совести?

Она быстро справилась с эмоциями.

– Что тебе здесь надо?

– Так и знала, что совести у вас отродясь не было… родную племянницу… любимую… и хоронить в подобном убожестве! – я ткнула пальцем в уродливый гроб. – И не стыдно вам?

– Что тебе здесь…

– Поговорить с сестрицей… – я отмахнулась от управляющего и спросила. – Ты с ней спишь?

По тому, как порозовел паренек, я поняла: спит. И вряд ли из большой любви.

– Сочувствую…

Тетушка покраснела. Побелела. И опять покраснела. Щеки ее раздулись, а губы посинели… какое многоцветье.

– Осторожней, этак и удар получить недолго, – я присела на гроб.

Тот самый, эксклюзивно-дубовый и дорогой. Вполне себе удобный, несмотря на все посеребренные завитушки.

– Убирайся…

– Тетушка, – я лизнула палец и потерла полировку. Звук получился мерзковатым, скрипучим. – Вы же сами говорили, что любите меня… что желаете только помочь бедной сиротке… а теперь гоните несчастную…

И рукой на дверь, чтоб жест широкий, показательный.

– Во тьму… зимой… под дождь и снег.

– Вон!

Я гордо вышла и дверью, прошу заметить, не хлопнула, хотя душа отчаянно желала праздника. Во тьме и вправду были и дождь,и снег. И слякоть. Где-то душевно выли собаки. Кто-то матерился и душевно так… я вдохнула прохладный воздух.

– Тебе нравится их доводить? – поинтересовался Диттер.

– Есть в этом что-то… не знаю… то ли дело в том, что они такие… то ли в том, что я…

Где-то что-то хлюпало и вздыхало, запах сероводорода стал ярче, заглушая иные ароматы. И надушенный платочек, чуется, здесь не спасет.

– Когда-то я наивно полагала, будто им и вправду интересна. Сама по себе…

Я спустилась во двор. И конечно, угодила в лужу, что не добавило хорошего настроения. Простуда мне, конечно, не грозит, но это ещё не значит, что мокрые туфли мне приятны.

– Но им нужны были только деньги… много денег… и сколько бы я ни давала, им будет казаться, что этого мало, что себе я оставляю больше. Единственный, пожалуй, кто никогда денег не просил, это дядя Фердинанд…

– У него своих, полагаю, хватает.

– Да?

Диттер подал руку, помогая перебраться через лужу.

– Он уникальный специалист. Теоретик. Основоположник дисциплины…

Надо же… какие умы в богом забытом семействе. …а ведь силы он лишен искусственно, если божественное вмешательство можно считать искусственным фактором. Главное, что кровь его эту силу помнит. И передаст детям. Передаст ли? Буду надеяться… и если так, то появляется место для маневра и определенные судебные перспективы.

– У него около дюжины коронных патентов, –– продолжал Диттер. Мы добрались до ограды и остановились. Автомобиль выглядел этакой темною громадиной, сиротливо жавшейся к темному же заборчику. Надеюсь, колеса не сняли, с местных станется… Здесь еще те умельцы обитают.

– В основном теоретические разработки, но, как выяснилось, что теорию до этого недооценивали… ему неплохо платят.