Мертвая

– Нет, – я вытянула руку, запрещая Диттеру подходить к столу. Слишком уж ненадежна моя связь с этим местом, не хватало, чтобы чужое рвение нарушило ее прежде, чем я узнаю, что здесь произошло.

Он ведь расскажет? Расскажет. …он не хотел дурного. Никогда и никому… светлые целители априори не способны на зло. Во всяком случае, общество думает именно так, и никто в здравом своем уме не будет обществу перечить. Мы тоже не будем. Мы послушаем.

…о том, как молодой целитель, сильный и яркий, неглупый, красивый, пожалуй, а еще немного самолюбивый,ибо этот грех всем присущ, вне зависимости от цвета силы, отправился в маленький курортный городок. Почему сюда? Здесь продавали практику. Просили много и юноше пришлось влезть в долги. Но место… Все знают, что в этом городке живут темные. Состоятельные темные. И очень состоятельные темные. И они болеют, а что ещё нужно целителю для успеха?

Нет, можно было бы пойти иным путем. Устроиться в местную больничку,трудиться несколько лет, постепенно обзаводясь нужными связями. И еще надеяться на удачу, которая поможет карьере… он не хотел удачи. Он был уверен, что справится. И поначалу получалось. Неплохо весьма получалось, да… не настолько хорошо. Все-таки он не учел местной специфики. Темные болели, но очень редко, а обращаться предпочитали к людям знакомым, и в первые месяцы ему пришлось непросто… Весь его заработок уходил на возврат долга. А тот, если и сокращался, то немного. …и однажды он с отчаянием подумал, что все-таки стоило начать с больнички, а практика… никуда бы она не делась. Именно тогда он и познакомился с женщиной,изменившей всю его жалкую жизнь.

Агна… была. И все этим сказано. Она появилась однажды в доме его. Огляделась. Поморщилась. И сказала:

– Здесь не мешало бы ремонт сделать. Кто пойдет к целителю, который не способен наскрести на жалкий ремонт?

– Простите, фройляйн…

– Фрау, – она кинула на стол кошелек. – Держи. Хватит, чтобы откупиться в этом месяце. В следующем я дам еще. А ты постарайся навести здесь порядок.

Любовь? О нет, сперва – страх. Агна подавляла. Она была мила и порой даже вежлива, хотя никогда не стеснялась высказывать, что думает о нем и его амбициях.

– Дурак, – она как-то вдруг оказалась в его постели,и это было чем-то естественным. Он знал, что Агна замужем и что разводиться она не станет. Как же… бросить титул и состояние? Чего ради? – Ты слишком мелочен… мыслить надо шире.

Он знал, что спит она не только с ним, хотя и соблюдает определенную осторожность, но ревновать… подобное безумие не приходило в голову. Она сделала его тем, кем он являлся. Пара фраз. Пара улыбок… пара оброненных в нужном месте слов. И вот уже вчерашний мальчишка, не знавший, как свести концы с концами, становится самым модным целителем в городе. И что с того, что исцелять ему доверяют мигрени и нервические расстройства, до которых барышни падки, пусть и ведьмы? Главное, платят… он переехал. И год спустя переехал вновь. И постепенно выкупил дом. Практика… и тихая жизнь, где его ценили и уважали. Не о том ли он мечтал? Почему тогда мечта не приносила удовлетворения, а порой наоборот накатывала такая тоска, что впору повесится…

– Тебе не хватает острых ощущений, – сказала как-то Агна. Она все еще появлялась в его жизни,и он, говоря по правде, не знал, стоит ли радоваться этим появлением. Нет, с ней дышалось иначе.

Все было иначе. Ярче. По-настоящему…

– Сходи, что ли, в лечебницу подработай… для бедных, – Агна имела обыкновение садиться на его рабочий стол. Часто – нагой,и в этой наготе не было ничего пошлого. – Мне нужно будет кое-что проверить…

Возражать он не посмел. Отправился. И… да, болото всколыхнулось… как же… снизошел… доброта и понимание, недоступные большинству жителей проклятого городка вызвали настоящее восхищение. А он испытал этакую подловатенькую гордость: ведь и вправду тратил силы на тех, кто того не стоил.

Агна появилась через пару месяцев.

– Найди мне мальчишку, лет этак семи-восьми… может, постарше… главное, чтобы одаренный был. Не важно, как…

Мальчишки в лечебнице появлялись частенько. Неусидчивый народ. То на речку полезут купаться ранней весной, чтобы слечь с горячкой,то с карьеров прыгают, а после переломы лечат, то по заброшенным домам лазят, уверенные в собственном бессмертии. Попадались и одаренные… этот попал с пробитой гвоздем ногой. И ладно бы сразу пришел, так нет же, уверенный, что способен с этакою пустяковой раной управиться, он гвоздь вытащил, а дырку залепил жеваным листом подорожника. Оно бы, может, и ничего, но гвоздь был грязный, нога – не чище,и в результате начался сепсис, о котором паренек молчал, страшась отцовского ремня, пока ногу не раздуло.

И пованивать она стала изрядно. И… быть бы ему покойником, когда б не способности мейстера Виннерхорфа. Ногу все одно пришлось отнять, некротическое разложение – вещь такая, с которой самые лучшие целители далеко не всегда сладить способны. Хорошо, хоть распространение остановить удалось.