Мертвая

Кинжал пел о войне. О темнолицых тхуга, что ступали бесшумно и одним прикосновением лишали жертв силы воли. Они уводили и солдат,и офицеров к алтарям своей богини…

Диттер тяжко вздохнул во сне.

…инквизиции тоже нашлась работа, когда выяснилось, что с древними артефактами в Империю попали и некие сущности, явно не желавшие погибать вместе с разоренной страной Хинд.

…первый маг родился в столице.

Правда, после утверждали, что далеко не первый, что есть якобы некие данные, которые позволяют сказать, что рождение одаренных изначально носило характер массовый, но это пусть историков интересует.

А я… Я слушаю. …мой предок был там. Ему случалось обагрять руки кровью, в том числе и смуглокожих жрецов,иных он расстреливал прямо в храмах, прежде чем приступить к разорению оных храмов. В стране Хинд он заработал состояние. И мог бы вернуться богатым человеком, найти себе не менее богатую невесту, выпросить титул за заслуги – их в то время раздавали много и с небывалой щедростью, да и зажить тихой обыкновенной жизнью. Но нет… его угораздило в охоте за богами – уж не знаю, распоряжение это было свыше или же собственная его инициативa, ведь храмы приносили изрядный доход – добраться до некой деревушки, чье имя так и осталось неизвестным.

Две сотни солдат. Полдюжины офицеров. Конница. Пушки. Немалый опыт и махонькая деревушка, в которой они расположились на постой.

…к утру не осталось солдат. И пушек. И коней. И три офицера, которые полгода шли сквозь джунгли,так и не сказали, что же произошло в той деревушке, вот только каждый из них изменился.

Клинок знает. Он есть залог силы. И мира. И посвящения. Он – благодать богини, кровь которой пролилась на землю и напоила чужаков, заодно открыв им истину… какую?

Еще рано. И истина у каждого своя. Понятно. И не понятно. Главное, я теперь вижу, что клинок этот черен не только снаружи, он весь есть тьма первозданная, которой не должно быть в мире. Правда, ему плевать на долг.

Мой прадед со товарищами по несчастью провели в стране Хинд следующие пять лет. Они покинули службу,и их отпустили, верно, причина оказалась веской. А вернувшись, они привезли с собой жен-туземок, чем повергли изящное общество в ужас.

…в их детях открылась истинная сила. И к этому времени маги перестали быть такой уж диковиной. Я тоже вздохнула и, погладив клинок, вернула его на место: значит, кровь богини… которая должна вернуться на место. Если предположить… только предположить, что мой предок и вправду вляпался в дела божественные – а в это верят все, включая инквизицию, то… что значит вернуть кровь?…не освободить ли ее?

Я постучала пальцем по приборной панели. Диттер упомянул, что родов, посвященных Кхари, больше не осталось. Интересно бы узнать, что с ними произошло.

…и бабушка наверняка задала себе этот вопрос.

Не нашла ответа? Что-то сомневаюсь…

Глава 18

Домой я вернулась на рассвете, но любезнейший Гюнтер встретил меня легким поклоном.

– Там инквизитор в машине спит.

Он слегка наклонил голову, давая понять, что услышал.

– Не буди. Принеси плед какой, одеяло… не знаю, не хватало, чтобы он еще простыл.

Я оставляла на полу цепочку грязных следов. И все-таки стоило признать, что ходить босиком мне понравилось. Удобнее как-то…

– К вам приходила фройляйн Летиция… и ваш кузен.

– За благословением?

– Не имею чести знать.

Я поскребла грязную ступню.

– Они предупредили, что заглянут завтра. Весьма настойчиво просили вас быть.

Даже так… Вот уж правда, в настойчивости моим разлюбезным родственничкам не откажешь. Интересно, что им понадобилось? Хотя… чего гадать. Денег. Обойдутся. Не обошлись.

Дражайшие родственнички, по которым я отнюдь не успела соскучиться – дaдут они, как же, себя позабыть – явились к завтраку. Полечка, облаченный в светлую визитку, выглядел почти прилично. Высокий. Смазливый. Ухоженный, что лишь добавляет смазливости. Белые тканые перчатки. Новая трость с серебряным навершием. Узкие ботинки, к слову,тоже белые, что было донельзя модно, если верить «Вестнику модного двора», но как по мне совершенно непрактично. Перчатки Полечка бросил на поднос, сунул Гюнтеру котелок, щелкнул по петличке с розовой камелией и произнес:

– Рад видеть тебя, дорогая кузина.

От попытки поцеловать меня в щечку я увернулась. На фоне Полечки кузина выглядела на редкость жалкой. Серое мешковатое платье в пол, перехваченное узким пояском скрывало не столько недостатки, сколько те редкие достоинства, которыми обладала ее фигура. Волосы она зачесала гладко, соорудив на затылке куколь. Бледное личико с острыми чертами. И мрачный, совершенно не гармонирующий с общим обликом несчастной сиротки, взгляд. Зато целоваться она не полезла, что уже благо.

– А уж я-то как рада… была бы… не видеть вас обоих.

Полечка хмыкнул. А кузина вздернула острый подбородок и сказала:

– Нам надо поговорить.

– Может, после завтрака?