Мертвая

– Если это ты ее… задрала…

– Будешь пальцы в рот совать – откушу, – предупредила я, широко улыбаясь.

А что, этакие особи страх чуют, что упыри кровь. И сейчас он играет. Толково, к слову, даже, я бы сказала весьма талантливо, но фальшь ощущается. Плевать ему на убитую Софи. И на меня тоже. Но роль должна быть исполнена, и я это понимаю… мы все играем роли. Он руки убрал, вытер брезгливо о мундир и добавил:

– Уехала б ты куда… подальше…

– Увы…

…а ведь разумное предложение, если разобраться. Если до жандармерии дело дошло, то слухов не избежать. Полетят по городу, обрастая кровавыми подробностями. И не то, чтобы мне есть дело до слухов и людей, которые слухам верят, но… почему тогда мысль об отъезде пугает? Не раздражает, не кажется глупой, а именно пугает? Не потому ли, что жизнь моя отныне и навсегда связана с этим местом? Не хотелось бы…

– Герр Герман, – говорю я, потирая подбородок, – а вы не подскажете, отчего я умерла?

– От почечной колики…

– Вскрытие ведь не проводилось, откуда тогда…

– У своего дядюшки спроси… он тело осматривал.

И что? Вот так вот определил? На глазок? Я плохо представляю себе, что такое почечная колика, но сомневаюсь, что от нее умирают. И… странно это. Определенно. С другой стороны, мне бы радоваться, что меня не вскрывали,иначе, как знать, случилось бы чудо или нет, но…

– Печать, деточка, – глава полиции постучал мизинцем по массивному своему кулаку. – Правильная печать, она многие вопросы закрыть способна…

…не для меня.

– И не обижайся, но охрану я тут оставлю. На всякий случай, – герр Герман указал на жандармов, которые так и не осмелились переступить порог библиотеки. – Инквизиция – это хорошо, но и наш присмотр быть должен…

– Только пусть на глаза не попадаются…

…двоих разместили в холле, у парадной двери, а ещё двое, которым явно повезло много больше, устроились на кухне. Я слышала, как они спорят громким шепотом, как выкидывают пальцы, пытаясь разрешить конфликтную ситуацию, как расходятся… Как урчит автомобиль, унося герра Германа и Диттера, возжелавшего собственными очами увидеть тело, а заодно и место преступления осмотреть. Нет, желание похвальное, но мог бы и меня прихватить.

– Я спать, – сказала я громко, и парочка в холле вздрогнула. – Гюнтер, будь любезен, позаботься о наших гостях… пусть чай им подадут и перекусить…

Я громко хлопнула дверью и прислушалась . Они меня боятся. И это хорошо. Надеюсь, страх – достаточный мотив, чтобы не соваться, куда не просят… Забравшись на подоконник, я открыла окно. Прохладно. И дождем пахнет. Дождь – это плохо… следы смоет, если там были хоть какие-то следы. И значит, стоит поторопиться. Переодевалась я быстро, правда, с некоторым сожалением обнаружив, что в моей гардеробной отсутствуют наряды, подходящие для прогулок подобного рода. Досадное упущение. Исправим. Мягкие брюки в восточном стиле, широкая блуза темно-винного цвета… кушак я решила оставить в шкафу, а блузу перетянула широким кожаным ремнем. Мило… пожалуй… и удобней, нежели в платье. А если кто и заметит,то пускай. Вряд ли мое появление в шароварах произведет большую сенсацию, нежели убийство…

…жаль, я не спросила, где именно ее убили. И повинуясь порыву, я вытащила из-под кровати шкатулку с кинжалом. Здравствуй, дорогой, прогуляемся? Сдается мне, ты слышишь смерть не хуже, чем призрачные псы моей богини.

…я куплю ей цветов. Белых. Ее и без того окружает темнота, а цветы… цветы почти любой женщине способны настроение поднять. И еще, пожалуй, золото… те украшения, которые повесили на статую, как-то чересчур уж мрачны.

…а заодно посмотрим, права ли я в своих предположениях.

Мой далекий предок, судя по характeру записей, отличался изрядной скупостью, чтобы просто взять и переплатить за камень. Я раскрыла створки. Подергала их, убеждаясь в крепости. Дотянулась до старого плюща… если у меня каким-то чудом получилось по потолку ходить, то, исключительно теоретически, спуск по стене не должен составить проблемы. Я вздохнула… если сорвусь,то не погибну. Уже хорошо. Я решительно перемахнула через подоконник. И тело меня не подвело. …благовоспитанные леди по стенам не лазят, а я… я ловко спускалась, цепляясь, когда за камень, когдa за плети плюща, который потрескивал, но держался. Вот босые ноги коснулись травы. Втянулись когти. И я прислушалась. Не зря, к слову… наш любезный герр Герман оставил охрану и в саду. Двое слева, двое справа… пара собак, которые при моем появлении завыли, но благой порыв их был оборван.

– Заткнитесь уже… – этот голос раздавался откуда-то из-за розовых кустов.