Мертвец

Пятак зверски щурился, а зрачки в точки сходились, ярость просто брызгала. Родной, кстати, брат Катьки. Пятак, Пётр Родионов. По-моему, это была его афиша. Только не целиком. За рамками осталось самое интересное – руки. Ими Пятак производил не очень приличное действие, классику нашей литературы вовсе не полагающееся. Хотя классики ведь тоже люди.

– Ну и зачем? – спросил я.

– Как зачем?! – удивился Вырвиглаз. – В сентябре начнутся занятия, Катька придёт в класс и увидит своего братца…

– И что? – перебил я.

– Как что?

– Ну, увидит своего братца? И что?

– Восхитится. Она восхитится! И сразу поймёт, что это ты ей сделал сюрприз!

– Может, снимешь? – спросил я на всякий случай, хотя на сто процентов был уверен, что на это Вырвиглаз не пойдёт.

Вырвиглаз не ответил, отвернулся, аж уши от обиды затряслись.

Такого маразма я от Вырвиглаза не ожидал… Хотя нет, только от Вырвиглаза такого маразма ждать и стоило, он обожает тупые шутки. Но все его предыдущие выходки хоть какой-то логике поддавались. А тут…

– Зачем всё-таки? – спросил я. – Смешного ничего нет. Что ты хочешь этим сказать?

– А ничего не хочу сказать. Ненавижу эти рожи. Эти рожи мне просто во!

Вырвиглаз постучал по кадыку ребром ладони. Интересно, чем это ему классики надоели?

– Во мне эти рожи!

Я промолчал.

– Чего молчишь? Спроси у меня, почему я их ненавижу?

– Ну и почему?

– Потому что они мудрые. Такие мудрые глаза, такая вековая мудрость…

Вырвиглаз вскочил на стол, попробовал доплюнуть до Некрасова, но не доплюнул.

– Мудрые жабы. Блевать я хочу от их мудрости! Мудрость – это самое страшное…

Зря сюда пошёл. Вырвиглазовская философия – это ещё хуже золотой лихорадки. Лучше в такие моменты подальше держаться, если есть возможность, а то заплюёт.

Вот и сейчас. Вырвиглаз минут пять рассуждал о мудрости, там была пара интересных мыслей, ну, к примеру, чем раньше у человека в глазах появляется мудрость, тем тупей на самом деле этот человек, но, в общем, я не слушал. Я при беседе с Вырвиглазом давно научился отключать связь мозга с ушами, он рассказывал, а я смотрел в окно, там ничего интересного не происходило. В центре школьного двора стоял тощий тип. Невысокий, в оранжевой футболке, в кепке. Тип смотрел себе под ноги. И всё. Больше я ничего не заметил.

– Я всегда говорил, что ты ничего не понимаешь. – Вырвиглаз спрыгнул на пол. – Ничего.

Он пнул дверь класса и вышел в коридор. Я за ним. Вырвиглаз вернулся к двери кабинета и плюнул на ручку. И тут я вспомнил. Клара Вадимовна перед Новым годом организовывала традиционный спектакль. «Гамлет, или Сон в летнюю ночь», что-то вроде этого. Вырвиглаз очень хотел исполнить хотя бы маленькую, но роль. Но роль ему не досталась, Клара назначила на роли учеников из своего класса. Тогда Вырвиглаз решил спеть под гитару. Это ему разрешили. А лучше бы не разрешали. Вырвиглаз вышел на сцену, принялся петь, и зал заржал.

С тех пор Вырвиглаз затаил на Клару обиду. Так что это он не мне хотел приятное сделать, это он русичке хотел навредить. Низкий, жалкий Вырвиглаз. А ещё на классиков тянет…

Вырвиглаз наклонился над дверной ручкой и принялся фыркать и сопеть, видимо, стремясь выдавить на ручку соплю. Мне на эту гадость смотреть не хотелось, я направился к выходу. Вырвиглаз догнал почти на улице.

– Не получилось, – пожаловался Вырвиглаз. – Денёк неудачный, я это сразу почуял, на «точку» пойдёшь?

– Не.

– Ну и дурак.

Он пересёк двор, задел плечом оранжевого типа, причём так сильно, что тот едва не упал, из чувства протеста перелез через забор в самом высоком месте и исчез. Вырвиглаз любил непредсказуемые выходки, считал, что такие поступки прибавляют ему загадочности.

Лучше бы уши мыл.

Я поглядел на часы. Приёмное время открылось. Отец, наверное, уже ждёт меня на крыльце. Впрочем, от школы до больницы всего ничего, пять минут.

Перелезать забор я не собирался, в нём и без этого дыр хватало.

– Привет, – сказал оранжевый, когда я проходил мимо.

– Привет, – машинально ответил я.

Он вроде как попытался руку мне протянуть, но я финтанул вправо.

По пути в больницу забежал в магазинчик, купил холодного лимонада. У нас свой лимонадный завод есть, он не загнулся почему-то. И лимонад стоит нормально, и он вкусный. Я приложил ко лбу бутылку, охладился, затем отщёлкнул крышку и выдул сразу половину.

По вкусу почти груша. На периферии зрения мелькнуло яркое пятно. Я осторожно оглянулся. Пятна не было. Показалось, что ли?

Я свернул на Хлебозаводскую. Специально, здесь всегда вкусно пахнет. Хлебом, квасом, печеньем. Хорошо тем, кто здесь живёт, хотя они, наверное, уже привыкли. Заглянул в магазинную лавку. Пустота, всё с утра разобрали, а то бы я батон купил, точно. Батон с лимонадом – лучшая еда.

Опять мелькнуло. Пятно. На этот раз я заметил, пятно оранжевого цвета. Оранжевая футболка.