Мертвец

– У меня возникла отличная идея, – Вырвиглаз отряхнулся, – как отомстить этим жабам…

– Ну?

– Отличная идея. – Вырвиглаз огляделся.

Увидел горох, направился к нему, принялся жрать вместе со стручками.

– Они купаются на карьере, – рассказывал он сквозь зелёный сок, – ну, ты знаешь, возле бетонки который. Они будут купаться, а мы подкрадёмся и украдём у них одежду. Как?

– Колоссально. А в чём месть?

– Как в чём? Баторцы обратно через лес в одних плавках пойдут. И босиком. Круто обдерутся, жабы.

– А если они по бетонке пойдут?

– А всё равно придурками будут выглядеть. Слушай, у тебя ничего пожрать нет?

– Окрошка. Там, на кухне, на полу.

– Нормально… А я гляжу, ты тоже с кем-то побуцкался?

Вырвиглаз указал глазом на мой разбитый кулак.

– Да так, поскользнулся.

– Ага, – соскалился Вырвиглаз, – поскользнулся. Я сам так жабски всё время поскальзываюсь.

Вырвиглаз замер, громко рыгнул и, счастливый, устремился в дом.

Окрошка протухла ещё вчера. Стала склизкой и серой, я не осмелился её есть. А Вырвиглаз – это человек с железным желудком, так что вполне вероятно, что он и не отравится. И вообще, кому сейчас легко?

Я вылил ведро на картошку, достал ещё воды, умылся. Поискал земляники. Земляника ещё белая. Но её и белую можно есть, я потянулся к ягоде, но из кухни послышался посудный гром, и я поспешил внутрь.

Вырвиглаз сидел на стуле и прямо из кастрюли рубал окрошку, доедал уже, ложка гремела по дну. А брякнула крышка, упала в сковородку.

– Классная окрошка, – чавкая, сказал Вырвиглаз. – Редиска сладкая, я люблю такую. Маманьке привет.

Сильно пахло кислятиной.

– Это Сенька делал. А редиску… ну, сам понимаешь, на кладбище…

Это Вырвиглаза ничуть не смутило.

– Значит, фосфору много. – Он оставил ложку и принялся хлебать прямо из кастрюли, через край. – Фосфор, он мозги укрепляет. А братец твой жаба…

Надо тоже было перекусить, я намазал на чёрный хлеб вишнёвого варенья, сжевал. Вырвиглаз тоже покончил с окрошкой, облизался, как сытый жирный пёс.

– Спасибо.

– На здоровье. Значит, так. Ты в час нас жди возле стадиона. Оттуда и отправимся. Понял?

– Не жаба. Ещё пожрать есть?

– Вали давай. – Я подтолкнул Вырвиглаза к выходу.

– А можно я у тебя посплю?

– Нельзя.

Вырвиглаз ничего не сказал, просто удалился. Я отправился на работу.

Упырь ждал меня недалеко от коммунхоза. Стоял под акацией и старался изготовить свистульку. Под ногами у него зеленела целая горка стручков, свистулька не получалась.

– Привет. – Упырь протянул руку.

– Привет. – Я продемонстрировал ему пузыри на ладонях и от рукопожатия уклонился, в мозолях тоже бывает польза.

– А куда мы после работы пойдём?

– Так, – неопределённо ответил я, – нарисовалась одна проблемка. Надо кое с кем разобраться. Не, если ты не хочешь, можешь не ходить…

– Почему, я хочу. Я как раз свободен.

– Вот и хорошо. Пойдём работать, машина уже приехала.

Мы загрузились в машину с флибустьерами и отправились рубить тростник. И сегодня Упырь старался. Таскал кусты. Складывал их в аккуратные охапки. Не щадил себя, аж тошнотно становилось. Все четыре часа. Потом сразу на стадион.

Стадион был пустынен. На трибунах скучало множество ворон, на противоположных трибунах валялся Вырвиглаз, чёрное пятно на выбеленных скамейках. Правда, вблизи его узнать было трудно – в осенней шапочке и в тёмных очках какого-то гламурноватого фасона, видимо, надел то, что попалось под руку, я даже подумал, что это табуреточник прибыл пересдавать какие-нибудь там зачёты и экзамены.

Мы подошли, но Вырвиглаз не поднялся, так и продолжал валяться.

– Это Вырвиглаз, – представил я. – Человек-амфибия.

– Привет, – доброжелательно ухмыльнулся Упырь.

– Познакомься, Вырвиглаз, – сказал я. – Это Денис.

Вырвиглаз поглядел на меня вопросительно. Сквозь очки. Но со скамеек не поднялся. Я совершенно не представлял, как объяснить наличие в нашей компании Упыря, поэтому сказал:

– Короче, это Денис. Он пойдёт с нами.

– С чего бы это вдруг? – осведомился Вырвиглаз.

– Он ненавидит баторцев, – брякнул я.

Я поглядел на Упыря.

– Да, – кивнул он, – ненавижу очень.

Вырвиглаз сел.

– Ненавидишь баторцев, значит? – спросил он.

– Угу.

Вырвиглаз протянул руку. Знакомство состоялось.

– Я тоже баторцев ненавижу, – сказал Вырвиглаз. – Редкие жабы. Такие твари. Где-то я тебя видел…

Он снял очки. Синяки расплылись и распространились практически на всю Вырвиглазову рожу, так что он стал похож на негра. Афрокостромича. Я подумал, что вряд ли это одни камешки, которыми обкидали его ловкие баторцы, наверняка тут и руками поработали. А Вырвиглаз постеснялся сказать, что ему разбили морду по-простому.

– Здорово! – восхитился Упырь.

– Да уж… – вздохнул Вырвиглаз. – Теперь год заживать будет.

– Прикладывай аккумулятор, – посоветовал я.

– Чего?

– Аккумулятор прикладывай. От синяков помогают свинцовые примочки. Приложи аккумулятор, эффект будет зрим.

Вырвиглаз задумался, потом выдал:

– А если к камазовскому аккумулятору прикладываться? У отца на фуре здоровенные аккумуляторы, настоящие танки. Если к ним прислониться?

– О! Тогда эффект будет грандиозным!

Вырвиглаз бережно потрогал рожу.