Мертвец на пляже

Они прошли зал, где в ряд стояли образцы гробов, потом Майнерс открыл дверь в задние помещение. Взгляду предстал длинный коридор, куда выходило несколько дверей. Одна из них вела в чулан, там лежали четыре синих полиэтиленовых пакета.

Йохан извлек из кармана тонкие резиновые перчатки, надел их и взял один из пакетов. Достал темный мужской свитер и показал Майнерсу. Майнерс кивнул. Тогда Йохан завязал пакет и вытащил из-под остальных.

– Нам придется забрать одежду с собой, – сказала Лена. – Расписку мы вам дадим.

Майнерс, напряженно наблюдающий за происходящим, нерешительно сказал:

– Да не обязательно…

– Для нас – обязательно, – ответил Йохан, он уже заполнял бланк. Закончив, протянул его Майерсу: – Держите.

– И что теперь? – Майнерс нерешительно взял расписку.

Йохан достал из кармана ватную палочку, обернутую в пластиковый пакетик.

– Мне нужен образец вашей ДНК, чтобы мы могли идентифицировать ваши следы на одежде. – Он передал ватную палочку Майнерсу. – Просто проведите ею по внутренней стороне щеки.

Майнерс молча сделал, как было сказано.

– На этом пока все, – кивнул Йохан. – Мы с вами свяжемся, если у нас возникнут вопросы. Я уже дал вам свою визитную карточку. Если вспомните что-нибудь важное, пожалуйста, позвоните.

Майнерс проводил следователей до дверей и на прощание кивнул.

Йохан положил синий полиэтиленовый пакет в багажник, сел на пассажирское место и посмотрел на часы.

– Пока все идет по плану. Правда, каждый последующий опрашиваемый относится к нам враждебнее предыдущего…

– Думаю, дело в тебе, – улыбнулась Лена. – Я – дружелюбие во плоти, обычно подозреваемые от меня в восторге.

Скривившись, Йохан пробормотал:

– Что-то верится с трудом…

На обратном пути они обсудили план на завтра. Лена высадила своего юного напарника у гостевого дома и вернулась в Небель. Еще в обед она позвонила тетушке Бекки и сказала, что приедет.

Тетушка Бекки открыла дверь и, просияв, раскинула руки в стороны.

– Девочка моя! Как же здорово, что ты приехала!

Они крепко обнялись, тетушка Бекки расцеловала племянницу в обе щеки, а когда наконец отпустила, то сразу же повела на кухню.

– Пахнет просто божественно, – сказала Лена, догадавшись, что тетушка испекла ее любимый пирог. – Дай угадаю! Пирог с ревенем?

– А вот и не скажу, сама скоро узнаешь! – Тетушка Бекки подошла к плите и поставила кипятить воду. – Выпьешь со мной чашечку хорошего амрумского чая? Или ты окончательно перешла на кофе?

Лена рассмеялась:

– В этом доме я о кофе и думать не смею.

– Очень надеюсь. Иначе наши предки перевернулись бы в гробу.

Лена очень любила старый фризский дом, в котором жила тетушка Бекки. Этот дом достался ей по наследству более тридцати лет назад. С тех пор тетушка избавилась от «модернизирований», как сама их называла. Сняла линолеум, положенный поверх плитки, заменила дешевые пластиковые окна на качественные деревянные, содрала старые послевоенные обои и побелила стены. В большой кухне снова появилась старинная изразцовая печь, хотя тетушка ею не пользовалась. Мало-помалу она вернула дому его былое очарование.

Тетушка Бекки поставила на стол вазочку с леденцовым сахаром. Лена положила кусочек в чашку с типично фризским узором и принялась смотреть, как тетушка наливает в нее горячий чай. Вид медленно растворяющегося сахара действовало на Лену умиротворяюще.

– Я столько лет к тебе не приезжала, – сказала она, порывисто обнимая тетушку.

– Полегче, дорогая, – засмеялась та, но Лена видела, что она очень ей рада.

– Помнишь, как мы сидели здесь втроем? Эх, хорошие были времена… – с тоской во взгляде сказала тетушка, положив Лене кусочек пирога.

Лена знала: она вспоминает свою сестру. Дорта Лоренцен, мать Лены, погибла в одной из редких для Амрума аварий: ее на велосипеде сбила машина. Водитель скрылся, и Дорту нашли слишком поздно – ее было уже не спасти. Мир Лены, которой до окончания школы оставался всего год, в одночасье рухнул. Вскоре после смерти мамы она переехала к тетушке Бекки.

– А теперь рассказывай, – продолжила тетушка. – Где ты остановилась?

– В домике милой старушки, как мы ее называли в детстве.

– Вы про госпожу Хинрихсен? Да, она умерла четыре года назад, и ее дом перешел общине. Слышала, там сделали хороший ремонт.

– Не волнуйся, ни один дом не сравнится с твоим. Но община, похоже, неплохо туда вложилась.

– Я читала в местной газете, что там несколько месяцев жил какой-то писатель. Говорят, действия его новой книги происходит на Амруме. Это просто ужасно!

– Почему? Если книга будет иметь успех, то лучшей рекламы острову и не придумать.

– У нас и без того много туристов, – проворчала тетушка Бекки. – Летом страшно из дома выходить!

– Съезди на Зюльт и увидишь, что такое «много туристов». Здесь их еще относительно мало.

– Мне они все равно не нужны, – с вызовом бросила тетушка.