Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства

– Милая моя! Едва ли. Он был совершенно невозможен, вульгарен и неотесан. Наверное, я не должна так говорить, потому что Мейсон теперь покойник, бедняга, пытался всюду протолкнуться, выбить ворота и вломиться в нашу деревню. Люди с ним обходились необычайно добросердечно, учитывая все это – даже сэр Джон Адамсон и Фенширы его пару раз приглашали к обеду, – не могу понять, почему. Единственный человек, которому он нравился, Вайолет Мансайпл, но она вообще ангел, и к тому же не очень в курсе, ну… скажем, разницы в общественном положении. Мейсон в парикмахерской делал себе маникюр, – закончила миссис Томпсон.

– Это так ужасно? – улыбнулась Эмми.

– Ты помнишь, – сказала Изобель, – как в школе тебе каждый раз становилось плохо, если ты поешь бананов?

– А при чем здесь это?

– Ты тогда говорила: «Я люблю бананы, но они меня не любят». Вот так было с Реймондом Мейсоном и нашей деревней. Он любил Крегуэлл, а тот его не любил. Разница в том, что тебе хватило ума избегать бананов, а Мейсону…

– Ты хочешь сказать, что Крегуэлл…

– Его просто выплюнул, – ответила миссис Томпсон. – И я, откровенно говоря, не удивлена.

– Но ты же не хочешь сказать… – Эмми вдруг испугалась вопроса, который, как она знала, не следует задавать, – что тебе известно, кто его убил?

– Нет, – ответила подруга. – Не знаю. Если бы знала, то сообщила бы. Но вряд ли кто-нибудь другой в Крегуэлле знает, кроме Вайолет Мансайпл.

– Она едва ли может знать, – возразила Эмми, – иначе сказала бы вчера местной полиции. Генри вызывают лишь на случаи, когда местные служащие чувствуют…

– Что им не по зубам? – спросила с доброй насмешкой Изобель.

– Я не совсем это имела в виду. Но у Скотленд-Ярда есть много возможностей, которые отсутствуют у местных сил…

– Дорогая моя! – перебила миссис Томпсон. – Твоего мужа вызвали потому, что наш местный главный констебль отлично понимает: это дело слишком близко его касается, а отсюда возникают неловкости. Он ближайший сосед Мансайплов и один из их близких друзей. Знал Мейсона не хуже, чем все остальные, и сильно не любил его. Вести это дело самостоятельно было бы чересчур неудобно для него.

– Да, наверное, – сказала Эмми.

– Как бы там ни было, – продолжала Изобель, – но деревня бурлит слухами и сплетнями, не сомневайся. – Глаза ее зажглись при этой мысли детским восторгом. – Так что я предлагаю следующее: буду прислушиваться и пересказывать тебе все.

– Ну… – миссис Тиббет засомневалась. В отличие от старой подруги, она испытывала сильную неприязнь к сплетням. Но сказанное Изобель было совершенно справедливо. Как жена местного врача она находилась в исключительно выгодном положении, чтобы узнавать любые сплетни, а они в свою очередь могли оказаться полезными Генри. – Да, хорошо. Спасибо.

– Мне это будет в удовольствие, – откровенно призналась Изобель. – Заглядывай в любое время, как будешь проходить мимо, и я тебе изложу последние новости. Что до нынешней ситуации – сегодня утром все покупательницы в магазине были единодушны, что на курок нажал Джордж Мансайпл – хотя никому и в бреду не придет в голову сказать это твоему мужу. Примерно одна половина присутствующих считает, что это был случайный выстрел с нелюбимого многими стрельбища. Оставшаяся часть полагает, что Джордж убил Мейсона намеренно – за все те гадости, которые тот в последнее время совершил. Будь это случайный выстрел, говорят они, сюда бы не приехал Скотленд-Ярд. Из этой половины девять из десяти на стороне Джорджа. Так что можешь сказать своему Генри: решись он арестовать Джорджа Мансайпла – дай ему бог уехать из Крегуэлла, избежав линчевания.

– Спасибо, – ответила Эмми. – Я ему передам.

Глава 6

Фрэнк Мейсон был агрессивным молодым человеком с рыжими волосами, мощной челюстью, имел заметный простонародный лондонский акцент. Гневно взирая на Генри через отцовский письменный стол в Крегуэлл-Лодже, он говорил:

– Нечего тут своих выгораживать! Я знаю, кто убил моего отца, и требую правосудия!

– Мистер Мейсон! – начал инспектор. – Я…

– Эти двойные фамилии! – презрительно скривился Фрэнк Мейсон. – Такие думают, что им убийство с рук сойдет. Обычное наглое убийство! Так вот, не выйдет.

Генри начал терять терпение.

– Если вы спокойно сядете, мистер Мейсон, и расскажете мне…

– Я буду говорить все, что мне, черт побери, заблагорассудится! И вы мне рот не заткнете!

– Сядьте, – сказал Генри не слишком громко, но в его голосе отчетливо ощущался командирский тон. Мейсон остановился – он такого не ожидал, затем сел.

– Так уже лучше, – сказал Тиббет и достал блокнот. – Итак, вас зовут Фрэнк Мейсон. Вам двадцать пять лет, и вы – сын покойного Реймонда Мейсона.

– Верно.

– Единственный его ребенок, если не ошибаюсь.

– Насколько мне известно, да. – Молодой человек несколько пришел в себя. – Во всяком случае, единственный законный. Моя мать умерла десять лет назад.

– Какая у вас профессия, мистер Мейсон?

Фрэнк впервые за весь разговор улыбнулся:

– Профессия? Никакой. Я джентльмен со свободным временем, инспектор.

– Вы хотите сказать, что ничего не делаете?