Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства

– Нет. Мы дали объявление про Лодж в «Кантри лайф», прошло всего несколько часов, и мистер Мейсон прислал телеграмму, где говорил о своей заинтересованности. В тот же день он приехал на машине, только глянул на Лодж и тут же его купил. Сел на тот самый стул, на котором вы сейчас сидите – то есть нет, не на тот, конечно, я имела в виду тот стул, который так не к месту развалился. Думаю, это мистер Мейсон, из-за него кресло тогда треснуло. Он, знаете ли, был человеком тяжелым. Я ему как-то сказала, что нужно перейти на высокобелковую диету… – миссис Мансайпл прервалась, смущенно глядя на Генри. – Но вряд ли вас интересует диета мистера Мейсона?

– Не слишком, – ответил инспектор.

– Так о чем это я говорила?

– О том, что Мейсон купил Лодж.

– А, да. Ну, больше нечего рассказывать. Он прямо на месте выписал чек, и мы с Джорджем очень обрадовались. Если совсем откровенно, мистер Тиббет, нам отчаянно нужны были деньги. Джон Адамсон, помню, был очень недоволен. У него была подруга – леди… как ее там, – которая мечтала о Лодже. Она не могла бы заплатить столь большую сумму, сказал он, но была из тех, кого Джон называет «подобающими». Я никогда не могла понять, что он имеет в виду, но это одно из его излюбленных выражений. Вы понимаете, о чем это, мистер Тиббет?

– Я полагаю, – ответил Генри, стараясь выразиться как можно деликатнее, – что сэр Джон проводит границу между людьми благородного происхождения и теми, у кого оно отсутствует.

– Благородного происхождения? – На миг Вайолет Мансайпл приобрела шокированный вид. Затем она спросила: – Но вы же не хотите сказать, что Джон Адамсон вульгарен настолько… что он просто сноб?

– Ради всего святого, миссис Мансайпл! – Инспектор почувствовал некоторое раздражение. – Вы наверняка понимаете, что я хочу сказать. Вы же слышите разницу, скажем, в манере речи разных людей. Я думаю, что у Мейсона был… некоторый региональный акцент.

– Восхитительный оттенок Восточного Лондона, – догадалась Вайолет. Потом добавила: – А у меня – Южный Дублин. У Джорджа в голосе еще слышится Килларни, хотя родился он здесь, в Крегуэлле. Несомненно, это влияние отца. А вот тетя Дора – другое дело. Она тоже из Килларни, как ее брат, но в молодости жила в Корке, поэтому…

– Мы не могли бы вернуться к мистеру Мейсону?

– Конечно, мистер Тиббет. Простите, пожалуйста. Боюсь, что я все время увлекаюсь… ой, правильно сказать – отвлекаюсь. Директор был очень строг к точности речи у своих родственников, и конечно, когда я вышла за Джорджа и стала одной из Мансайплов… – о боже! – Вайолет зарделась при воспоминании о прошедших днях. – Ой, я опять. Так вот, мистер Мейсон. Как я уже сказала, он купил Лодж. Полностью его обновил и переехал сразу же, как только ремонт закончился. Потом он сказал нам, что ему требуется дополнительная мебель… и так далее. За несколько предметов, которые нам были уже не нужны, он предложил очень хорошую цену. Я должна была бы сказать: «которым мы больше не находили применения», так точнее. Директор всегда следил, чтобы…

– Миссис Мансайпл! Мистер Мейсон.

– А, да, конечно. Итак… мебель, и довольно большое количество книг Директора. В кожаных переплетах, из старой библиотеки. Поскольку никто из нас не читает ни по-гречески, ни по-латыни, казалось…

Генри прервал поток воспоминаний:

– Вы в это время были в хороших отношениях с мистером Мейсоном?

– О да, действительно так. Да и вообще, не стоит думать, что мы когда-нибудь ссорились, мистер Тиббет. Разлад между Джорджем и мистером Мейсоном произошел только год назад, когда мистер Мейсон сделал очень щедрое предложение по поводу этого дома, а Джордж рассердился. Конечно, при посторонних я всегда была на стороне мужа, но наедине говорила ему, что он все-таки слишком суров с бедным мистером Мейсоном. В конце концов, откуда ему было знать, что для нас этот дом – священное наследие? Он всего лишь сделал предложение…

– Которое ваш муж отклонил?

– Естественно. После чего начались недоразумения. У мистера Мейсона сложилось впечатление, что Джордж рассчитывает получить больше денег, и он стал повышать цену. Каждый раз муж злился сильнее и все резче отказывал. К тому времени, как мистер Мейсон осознал, что мы не собираемся продавать дом ни за какую цену, эти двое уже были готовы хвататься за ножи. По-моему, без всякой необходимости. Потом мистер Мейсон начал, как это назвал Джордж, кампанию преследований – я думаю, он вам об этом говорил.

– Да, говорил, – подтвердил инспектор.

– Ребячество. Но все это время мистер Мейсон меня навещал и приносил растения для моего альпийского сада, был очень любезен, снабжая меня отводками и корнями, даже когда Джордж грозил ему письмами юристов по поводу этого дела с правом прохода.

– Насколько я понимаю, – сказал Генри, – Мейсон хотел жениться на вашей дочери?