Мертвецы не рассказывают сказки

От этого воя Джек невольно передернулся. Как ни блефуй, но не сможет же он навсегда остаться на суше. Он же пират, верно? А это значит, что его судьба — стоять на капитанском мостике и вести свой корабль сквозь штили и шторма. А Салазар будет ждать, терпеливо ждать, когда Джек вновь выйдет в открытое море, в этом можно не сомневаться.

Глава двенадцатая

Лейтенант Скарфилд начинал терять терпение. Джек, Генри и Карина запятнали его репутацию, когда сумели избежать смерти на острове Сен-Мартен. Теперь лейтенант был готов сделать все, что в его силах, чтобы отыскать их — пусть даже для этого ему придется унизиться и попросить помощи у морской ведьмы Шансы.

Скарфилд наблюдал за тем, как его солдаты ведут эту женщину через гулкий мрачный тюремный вестибюль и дальше по коридору. Конвоиры шли с примкнутыми к заряженным ружьям штыками, но все равно заметно нервничали, старались держаться как можно дальше от гордо шагавшей ведьмы. Пятились от нее и другие заключенные, когда она проходила мимо решеток на их камерах.

— Как вы смели арестовать и привести меня сюда? — истошно кричала Шанса. Солдаты открыли перед ней решетку пустой камеры.

Скарфилд сохранял полное спокойствие. Этой ведьме не вывести его из себя.

— Море превратилось в кровь, — спокойно сказал ок. — Тебя некому больше защитить.

— Интересно, а тебя кто защитит, лейтенант? — нахмурилась Шанса.

— Британский военный флот. Пришло время послужить королевству. — Его солдаты звонко взвели курки, а Скарфилд тем временем продолжил: — На берег выбросило солдата. Живого. Он говорил что-то о Трезубце Посейдона и хотел увидеть Джека Воробья, того самого пирата, который спас ведьму от виселицы.

— Она не ведьма, — презрительно хмыкнула Шанса.

— Зато ты ведьма, — парировал Скарфилд. — И ты должна помочь нам. Морями всегда будем править только мы, британцы.

— А ведь ты испуган, лейтенант. Ты боишься, — задумчиво произнесла Шанса, глядя на него. — Когда в ночи пылают горящие корабли, тебе очень хочется понять, сможешь ли ты сам спасти свою шкуру? Так значит, тебе хочется узнать, что такое Трезубец — миф или вещь, которая существует на самом деле?

Скарфилд вошел в открытую камеру, к надписям, оставленным на дальней стене предыдущим ее обитателем, точнее, обитательницей.

— Ты расшифруешь мне то, что здесь написано, или умрешь, — сказал лейтенант. — Я хочу знать, куда сейчас направляется Джек Воробей со своей ведьмой.

Шанса осторожно вошла в камеру, внимательно рассмотрела оставшиеся на стене записи математических расчетов, которые вела здесь Карина, и наброски созвездий.

— Этими звездами написана судьба, — сказала ведьма Скарфилду. — Хорошо, я проложу тебе курс.

Генри был в панике. Он потерял Карину. Сначала она мелькала в джунглях далеко впереди, а потом вдруг как-то разом исчезла. После этого Генри обшарил буквально все вокруг, но не нашел ни самой Карины, ни каких-то ее следов. Испарилась девушка.

— Мы должны найти ее, — в одиннадцатый раз повторил он, меся вместе с Джеком грязь, которая заменяла здесь дорогу. Вдали виднелся маленький городок. Генри очень хотелось надеяться, что Карина уже добралась туда и сейчас ожидает их с Джеком, сидя с недовольным лицом за столиком в какой-нибудь таверне.

Уголком глаза Генри заметил, что Джек слегка приподнял бровь.

Пират шагал легко, уверенно и выглядел так беззаботно, будто его вполне устраивал окружающий мир, в котором словно вовсе не существовало призрачного капитана, твердо намеренного свернуть ему шею. Почему Джек так спокоен, равнодушен даже? Разве Карина — не единственная его надежда ускользнуть от Салазара с его ожившими мертвецами? Об этом Генри непрестанно напоминал ему все время, что они идут по грязной дороге, а пират знай себе бровями шевелит. Все это ужасно раздражало Генри, он готов был взорваться, но тут Джек внезапно остановился и заговорил, пытаясь стряхнуть грязь со своих штанов:

— Я знаю, что изводит тебя, мой мальчик. Много повидал я в своей жизни безмозглых придурков вроде тебя. Такой идиот по глупости оказывается в море, оставив на берегу свою прекрасную нежную женщину, и ради чего же? Ради того, чтобы ему свернул шею какой-нибудь юный красавец с безупречными зубами и все такое... Ты заразился... — Тут пират прервался ненадолго, чтобы почесать у себя под мышками. — И поверь моему слову, эту болячку время никогда не вылечит...

Генри решил, что с него довольно. За последние несколько часов он наслушался подобной болтовни на годы вперед. Покорно, без возражений познакомился с безумными теориями любви, которые развивал Джек, хотя пират был самым последним человеком, от которого Генри согласился бы принять совет в сердечных делах.

Он даже согласен был, пожалуй, закрыть глаза на тот факт, что Джек за короткое время их знакомства столько раз успел дать, а потом забрать назад свое слово. Долго терпел Генри, что и говорить, но теперь все, хватит с него. Баста. Он резко повернулся к Джеку и неприятным, шершавым каким-то голосом сказал:

— Она — единственный человек, который может найти Трезубец! Но я не влюблен в нее, понятно?